Я сел и задумался:

– Позвольте уточнить, Сергей Юльевич, занятие верхней точки в пирамидке власти предполагается по указанию предшественника или как результат карьерного роста?

– Так, если по завещанию наследовать трон, то отличия от нынешнего положения не будет. Конечно, отец оставит власть сыну.

– А если по карьерному росту, то тот же самый отец сыну своему эту карьеру в лучшем виде и обеспечит.

– Но ведь можно поручить принимать решение представительному органу!

– Одних подкупят, других запугают, и получится то же самое, только грязное и запаршивленное. Собственно, даже если пойти по пути демократии и вводить выборность – все равно победят интересы самой богатой, или, что почти одно и то же, самой влиятельной группировки. Или партии, если вам угодно. Хотя тут возможны варианты. Скажем, взять верх могут самые жестокие или самые беспринципные. Власть слишком лакомый кусок, чтобы в борьбе за него люди сохраняли высокие идеалы или строгие принципы.

– И что вы можете предложить взамен?

О как! Старые споры о политике, которых немало было в моей молодости, да и в среднем возрасте, словно пробудились в моей памяти и затянули в бесполезную полемику в ненужное время и в неподходящем месте. А государь по-прежнему смотрит за этим с любопытством.

– По мне нет ничего честнее жребия. Да только и его жрецы с незапамятных времен умеют бросать туда, куда им нужно.

– Ну, вот и познакомились. – Его императорское величество выглядит удовлетворенным. – Сергей Юльевич станет трудиться в департаменте железных дорог, о скорейшем устроении которых вы столь печетесь, а еще он сторонник всеобъемлющего промышленного развития страны, в чем его мысли перекликаются с вашими. Так что, господа, я рад, что и в вопросе о власти вы прекрасно поняли друг друга.

* * *

Про своего нового знакомца Сергея Юльевича Витте я из истории только фамилию вспомнил. А доброе о нем писали или злое – хоть тресните – забыл. Но коли сохранилось в истории имя – значит, наследить он успел.

Года три мы не встречались, но пересудов его деятельность вызвала немало. Вот уж воистину отличный помощник Сан Санычу в закручивании гаек! Таможенные тарифы, сократившие поток заграничных товаров на наш рынок, скупка государством всех частных железных дорог, ранее принадлежавших разным акционерным обществам, и объединение их в действительно единую сеть, введение золотого обеспечения рубля… хотя это я сильно забежал вперед. Вернее, преувеличил. Сан Саныч этой затее так ходу и не дал, хотя копий об нее было сломано много.

Когда Витте стал министром финансов, Сан Саныч начал отправлять меня к нему за деньгами, когда бывала в них нужда для какой-либо затеи. Ничего так дядька оказался, мы с ним действительно неплохо понимали друг друга. Он в это время женился, поскольку двумя годами раньше овдовел. И что-то в его супруге не устроило блестящее петербургское общество, зато мы с Дусенькой захаживали к ним в гости и чаевничали за разговорами о том о сем. И однажды повстречали тут другую пару – Николая Александровича и Александру Федоровну Романовых. Цесаревича с цесаревной. Я сильно удивился – разница-то в возрасте с хозяевами у этих молодых людей, считай, в целое поколение, а про экономику и финансы мужчины рассуждали так, что только перья летели.

Это я про Ники сказал «мужчина»? Ну да, сказал. Он перестал мне не нравиться. Шурочка его из свадебного путешествия привезла раненого – они заглянули к ее родителям, а там как раз французский иностранный легион принялся наводить порядки. Поэтому вместо того, чтобы садиться за праздничный стол, взял Николай Александрович семизарядную «мосеньку» и вступился за независимость братского вьетнамского народа во главе собственных гвардейцев, естественно, за что и получил пару свинцовых пилюль.

Поговаривали, что школа, которую он прошел у казаков, и спасла ему жизнь, ну да, какие из гвардейцев пластуны, чтобы рассуждать о казацкой науке?! Так что, скорее всего, это просто байка.

В общем, разошелся перед моим взором образ воочию наблюдаемого наследника престола с характеристикой последнего императора России, которую давали ему мои бывшие современники. Нормальный мужик, не слабее в коленках, чем папенька его.

* * *

Непросто складывались мои отношения со Степаном Осиповичем. Мы с ним изрядно поцапались из-за миноносцев. Дело в том, что этот класс кораблей на моей памяти превратился в достаточно крупные мореходные легкие небронированные крейсера, во многом аналогичные тому самому «Память Меркурия», что был оборудован на Николаевской верфи из новенького, французской постройки, парохода «Ярославль». То есть крошечные миноноски превратились сначала в небольшие миноносцы, которые чуть увеличили для использования в составе эскадр. А потом они подрастали, пока не стали вполне себе изрядными кораблями, пригодными и для самостоятельного крейсирования. Естественно, и орудия на них устанавливались вполне уважительных калибров.

Ведь понятно же, что бросаться в атаку на броненосец с торпедами наперевес бесполезно, кроме как из темноты, тумана или снежной круговерти, а велик корабль, несущий торпеды, или мал – это значения не имеет. Все одно утопят, не дав подойти на дистанцию уверенного поражения. Не соглашался со мной беспокойный адмирал – продолжал эксперименты с недомерками. А мне было жалко денюжек народных. Однако к Сан Санычу я не апеллировал.

Не удалось мне убедить Адмиралтейство и в необходимости совсем забросить идею эскадренных броненосцев и ограничиться одними броненосцами береговой обороны. Зла не хватает – страна в долгу, как в шелку, а им – лишь бы тратить. Что интересно – Макаров снова оказался в числе моих оппонентов.

Подумалось, что не иначе, как надоел я всем со своим всезнайством. Понимаете, борьба у подножия трона – это не мой вид спорта, особенно если применяются подковерные приемы. Я эффективен только до тех пор, пока не мешаю никому из сильных мира сего.

В общем, испросил я у государя отставки и уехал в Севастополь. У меня ведь уже пенсионный возраст, вот и займусь на старости лет тем, что самому нравится.

Приборами, ясное дело. Зять Зиновий с дочкой и внуками перебирается со своим производством радиоаппаратуры в Сибирь, подальше от глаз иностранцев. Флотские потребовали станций беспроволочного телеграфа, стало быть, секрет возможности связи через эфир доживает последние деньки. Знал же, что все разболтают! Хотя, если честно, на море без радио неуютно, хоть военным морякам, хоть мирным. Ладно, что додумались спрятать технологию. Или моих увещеваний наслушались – кто же теперь разберет!

А я оказался в знакомой лаборатории и принялся потихоньку клепать мостики Уитстона, точные амперметры, наборы образцовых сопротивлений, резонансные измерители частоты, емкости и индуктивности. Кому это надо, мне прекрасно известно, так что потребители нашлись в два счета. Вскоре пришлось нанимать помощников, а потом и мастера. Цех у меня появился уже через полгода, а там и заводик встал на ноги. Работникам на зарплату хватало, ну и козе сена купить.