— Я не знаю этого человека, но он давно меня преследует, — выдавила я из себя.

— Это уже лучше, миссис Харкер. Хорошо, что вы поняли, что не стоит кривить душой. Вы среди друзей. Расскажите нам всю правду, — ободряюще произнес Сивард.

Его вкрадчивый бархатный голос благотворно подействовали на мои натянутые нервы.

— Уверен, мы сможем во всем разобраться, — добавил он, повернувшись к Джонатану. — Для того чтобы понять, что произошло в действительности, нам необходимо выслушать версию вашей жены.

Мужчины уселись, приготовившись слушать. Сивард подошел к маленькой плите, на которой стоял чайник, и налил мне чашку чаю. Опустив слишком откровенные эротические подробности, я передала им историю своих встреч с незнакомцем, начиная с той самой злополучной ночи, когда я во сне добрела до берега реки. Я рассказала о нападении грязного бродяги и о том, как таинственный джентльмен вырвал меня из рук насильника.

— Но почему ты до сих пор об этом молчала? — возмутился Джонатан. — Почему не рассказала мне?

— Не хотела тебя расстраивать. Я понимала, со мной происходит что-то странное, но ничего не могла изменить. К тому же я боялась, что ты мне не поверишь.

Джонатан ничего не ответил. Я перешла к событиям, случившимся в Уитби, рассказала о шторме, кораблекрушении и о том, как встретила графа в аббатстве, так и не поняв, произошло это во сне или наяву. Я даже сказала, что письмо, где сообщалось о местонахождении Джонатана, мне прислал именно этот загадочный граф.

— Как и ты, я его жертва, а вовсе не его пособница, — обратилась я к своему мужу. — Все произошло против моей воли.

— Миссис Харкер, женщины, соблазняя мужчин, неизменно клянутся в своей невинности, — отложив свою трубку, изрек фон Хельсингер. — Поверьте мне, будет разумнее, если вы оставите эти пустые ухищрения и признаетесь в том, что не остались равнодушны к графу. Мы сумеем вам помочь, только если вы будете абсолютно искренни.

Я уже открыла рот, собираясь протестовать, но Джонатан перебил меня.

— Ты говорила о том, что я в больнице, тебе сообщил мистер Хавкинс, — напомнил он.

— А как я еще могла тебе объяснить, откуда узнала о твоей болезни, — пожала плечами я. — Прости, что я тебя обманула, но у меня не было иного выбора. Ты находился в таком состоянии, что еще одна мистическая история тебя попросту добила бы.

Слезы вновь хлынули из моих глаз, и Сивард протянул мне носовой платок.

— Тогда я не представляла, откуда этот загадочный незнакомец узнал о твоей участи, — пробормотала я. — Но если он и есть твой австрийский граф, все становится понятным. Кроме одного — откуда он узнал обо мне.

Сивард, слушая, делал в своем блокноте какие-то пометки. Двое других мужчин сверлили меня недоверчивыми взглядами. После того как я смолкла, Сивард закрыл блокнот и заговорил:

— Миссис Харкер, я внимательно выслушал ваш рассказ. Должен сказать, мне представляется несомненным, что вы страстно увлечены человеком, которого называете своим преследователем. Точнее будет сказать, вас пленил образ этого человека, созданный вашим собственным воображением. По вашим словам, он предстает перед вами в самых неожиданных местах, спасает вас от опасностей, сообщает вам важные сведения и, являясь вам в сновидениях, соблазняет вас. Этому призраку, созданному вашей фантазией, вы придаете сверхъестественную силу.

— При чем тут моя фантазия! — возмутилась я. — По-вашему, это моя фантазия запечатлелась на этой фотографии!

Сивард вскинул руки, давая понять, что мои возражения сейчас неуместны.

— Несколько минут назад вы утверждали, что фотография — это всего лишь ловкий фокус опытных мошенников, — напомнил он. — Что, сейчас вы уже не считаете снимок фальшивкой?

Он повернулся к моему мужу.

— Мистер Харкер, Джонатан, не будем глухи к доводам разума. На фотографии одного человека очень просто принять за другого. Давайте предположим, что джентльмен на снимке просто очень похож на графа? Вы ведь не станете отрицать подобную возможность?

Джонатан неуверенно кивнул.

— В этом мире возможно все. Но в таком случае сходство просто невероятное.

— Не будем сбрасывать со счетов ваше душевное состояние. Разумеется, увидев в газете фотографию своей супруги в обществе другого мужчины, вы были глубоко потрясены, — продолжал Сивард. — Поскольку ваш недавний неприятный опыт связан с австрийским графом, вы вообразили, что на снимке именно он. Уверен, для такого заключения нет веских оснований. Мужчину на снимке можно принять за кого угодно. Изображение ведь довольно размытое, правда?

— Не буду с этим спорить, — задумчиво проронил Джонатан. Он взял со стола газету и уставился на фотографию. — Несомненно, изображение размытое, особенно лицо.

Судя по всему, Джонатана вполне удовлетворило бы такое объяснение, при котором единственной причиной произошедшего являлась моя душевная болезнь.

— А теперь я прошу всех, и в особенности вас, Джонатан, внимательно следить за ходом моей мысли, — вновь заговорил Сивард. — Мне довелось наблюдать десятки женщин, страдающих от различных форм сексуальной истерии. Основные симптомы и проявления этого заболевания знакомы мне слишком хорошо. Полагаю, дело было так. Миссис Харкер увидела на фотографии, которая, как это следует из статьи, явилась результатом профессионального трюка, красивого джентльмена. Он потряс ее воображение столь сильно, что она влюбилась. По ее собственным словам, она подвержена лунатизму и галлюцинациям, что свидетельствует об уязвимости ее психики. Вы, Джонатан, находились в отъезде, и миссис Харкер начала постепенно переносить свои нежные чувства к вам на призрак, созданный ее воображением. Этот призрак в ее сознании слился с джентльменом, который однажды спас ее от насильника на берегу реки. В Уитби, став свидетельницей страстного чувства, которое Люси испытывала к Моррису Квинсу, миссис Харкер и сама ощутила, скажем так, любовную жажду. Фантазии ее оживились, она стала видеть сны эротического характера, в которых встречалась со своим неведомым возлюбленным.

Сивард вперил в меня пронзительный взгляд. Я сидела ни жива ни мертва. Ему таки удалось догадаться, что во сне происходило между мной и загадочным незнакомцем.

— Постепенно миссис Харкер полностью оказалась во власти своей навязчивой идеи, — продолжал Сивард. — Ей стало казаться, что таинственный джентльмен влюблен в нее, что он преследует ее повсюду и готов в любой момент появиться по первому ее требованию. Она даже вообразила, что письмо, сообщающее о вашем местонахождении, ей прислал именно он. Увы, ныне мистер Хавкинс, истинный отправитель письма, уже не может внести ясность в этот вопрос. Впрочем, ответ и так представляется мне очевидным, — добавил он, печально склонив голову.

Мне хотелось возразить, доказать, что все домыслы Сиварда далеки от истины, но я понимала, что разумнее будет держать язык за зубами. В конце концов, я сама далеко не была уверена в реальности графа. С пылом доказывая, что этот человек отнюдь не является плодом моей фантазии, я лишь укреплю своих слушателей в противоположном убеждении.