одним из охранников, напротив поднимавшимся наверх. И не просто поднимавшимся, а буквально прыгавшим через ступеньку.

Значит, тихо сработать не получилось, услышал кто-то крики Истомы. Но где тогда Жанна, почему еще не здесь?

— Так вот, я уже не знаю, кому из вас верить, — припечатал ладонь к столу Носов. — Но врать не буду, аргументация моего гостя звучит весьма убедительно.

— Говорить он умеет, — согласился с ним я, отхлебнув чаю и поглядывая на Александра, которому его подчиненный что-то шептал на ухо. — Тут его на кривой козе не объедешь. Правда, слова не всегда подтверждены делом, а то и вовсе второе первому противоречит, но разве это так важно?

— Саша, все, — сообщила мне Жанна, выходя из стены. — Ворожей мертв, Толик этого маньячину на улицу утащил. Но там накладка вышла, охранник не вовремя приперся, как раз когда тот нашего приятеля добивал. Короче, и ему перепало башкой о стену. Нет-нет, жив, но там сотрясение мозга как минимум.

Ну, хоть жив, уже хорошо. Интересно, что такое Павлик учудил, если его Жанна, особа и при жизни, скорее всего, не сильно впечатлительная, маньячиной назвала?

— Значит, так, — стукнул кулаком о многострадальный стол Носов. — Я не знаю, кому из вас верить. И мне все равно, кто вернет мне здоровье, главное, чтобы…

— Короче, вы хотите устроить между нами эдакий тендер? — уточнил я.

— Назовем это так.

— Не получится, — влез в наш разговор Александр, странно глянув на меня.

— Почему? — рявкнул Илья Николаевич. — А?

— Потому что в тендере принимают участие минимум два соискателя, — невозмутимо пояснил его помощник. — А у нас теперь только один остался. Вот он.

Я откинулся на спинку стула, отпил чаю и очень по-доброму улыбнулся Носову, который после этих слов уставился на меня.

Глава 16

— Перебор, — прохрипел олигарх и зашелся в лающем кашле. Как видно, настолько он надсадил свой организм за последние недели, что теперь его одолевали и те хвори, которых раньше не было. — Кха! Ох! Перебор, Саша. Ощутимый. Так со мной не стоило поступать.

— Так вы выбора не оставили, — мягко ответил я. — Вы на этой неделе настолько безудержно устремились к своей смерти, что мне не оставалось ничего иного, как спасать вас на свой страх и риск. Кстати, удивлен. Все те, с кем я о вас общался, говорят в один голос, что более расчетливого человека, чем вы, они не видали. С другой стороны, там и про целеустремленность говорилось, так что…

— Спасать? — вытерев рот ладонью, переспросил Носов, а после хлопнул себя рукой по колену: — Вот это спасать? Да я смерть сегодня у себя в кабинете видел, она у стола стояла. Знаешь, как мне страшно стало? И до этого разное мерещилось. Тот, что в подвале, хоть обещания давал, а ты в последнее время даже этим себя не утруждаешь.

— В кабинете наверняка был морок. — Я взял с блюда еще один бутерброд с колбасой. — Причем насланный как раз тем, кто в подвале сидел. Как видно, на мелкие пакости, вроде продавливания вашей психики, он даже в кандалах был способен. Талантливый, поганец, ничего не скажешь. Был.

— О мертвых либо хорошо, либо ничего, — заметил Александр. — Народная традиция.

— Не знал, что вы настолько мнительны, — удивился я. — Ну да ладно. А что до говорить и делать… Есть такой грех. Знаю, что неправильно, знаю, что в нашем мире больше ценятся вовремя сказанные слова, чем своевременные дела, но ничего с собой поделать не могу. Да и не хочу. Скорее всего, потому что мне глубоко пофиг, кто и что подумает. Я самостоятельная единица, которой никакую карьеру делать не нужно, и это очень, очень здорово!

— Я за тебя рад, — просипел Носов. — Вот только мне от того не легче. Очень тебя прошу, как завершишь процесс самолюбования, озаботься моим здоровьем. К тому же, чтобы ты там себе ни думал, твой интерес в этом есть. Не станет меня — не станет тебя. Контракт на твою голову уже заключен и проплачен. Люди там серьезные, на дне моря предмет договора сыщут, если надо.

— Чистая правда, — добавил Александр. — Они одного якобы банкрота на самом деле в подводной лодке убили. Та его в Южную Америку доставляла, он там отсидеться хотел.

— А вот не надо умных людей за дураков держать, — весело закхекал Носов. — Это же ты про Фельдмана?

— Не люблю, когда меня пугают, — печально произнес я, достал флакончик с красной жидкостью, поднес к правому глазу и посмотрел через нее на собеседника. Тот мигом стал похож на демона, только рогов не хватало. — Есть в этом что-то унизительное. Мол, ты такое ничтожество, что без стимулирования страхом ни на что не годен. А ведь это не так.

Любопытно, а они, часом, меня не тем ли ребятам заказали, к числу которых относился ныне покойный Истома? Если да — то забавно. Или закономерно? Жизнь есть змея, кусающая себя за хвост.

— Что это у тебя в руке? — насторожился олигарх. С чутьем у него все было в порядке, его болезнь не затронула. — А?

— Что у него в карманцах? — забавно пришепетывая, произнес я, после положил флакон на стол и щелчком отправил его к собеседнику. — Ваша жизнь, Илья Николаевич. Ваша жизнь. Как было сказано, я не обещаю, а делаю. За сегодняшний вечер, например, я вас уже второй раз спасаю, в благодарность же получаю лишь угрозы и оскорбления. Еще классик писал, что именно они являются обычной наградой за хорошо сделанную работу, но меня это как-то не очень устраивает.

Рука Носова цапнула флакон, он вынул затычку и понюхал ее содержимое.

— Малина, что ли? — спросил он у меня.

— Нейтральный аромат, всем нравится, — пожал плечами я. — Запах детства и счастья.

Да я понятия не имел, чем эта жидкость пахнет, поскольку емкость с зельем ворожеи не открывал. Даже для Вики не стал часть отделять, хоть и собирался. И без того там мало содержимого, куда еще-то его половинить? Вот получу окончательный расчет за работу, оттуда уж возьму. Там точно побольше будет, с расчетом на