Будь проклята эта конструкция, что нашла меня, будь проклят этот непродуманный заговор, будь проклят я за то, что во все это ввязался.

– Со мной все в порядке, – сумел соврать я.

Скорее бы все это закончилось. Чем бы мне это ни грозило. А выдохнуть или передохнуть… где ж найти на это время?

– В следующей стычке нам потребуется немного этой твоей магии, – сказал Джио.

Я даже огрызнуться не успел. Опять! До него так и не дошло, что я не сбрасывал того солдата со склона горы.

Джио открыл дверь и проскользнул в коридор. Я – следом за ним.

Обеденный зал впечатлял своей роскошью. По стенам – росписи, бирюза, позолота, павлины с яркими желтыми глазами. Даже кубки были позолоченными.

Удивительно, что Иоф Карн еще не нашли способ проникнуть в этот дворец, чтобы по-тихому его обчистить. Именно такие задания они мне и давали.

Где-то у нас над головой зазвонил колокол.

– Повстанцы прорвались за стену. Теперь стража попытается увести губернатора через тайный ход. – Джио приоткрыл дверь из обеденного зала и выглянул. – Они в замешательстве. Мы застанем их врасплох. Я – налево, ты – направо.

Не дожидаясь моего ответа, он исчез.

Может, он вообще не хотел слышать мой ответ? У меня больше не было той прежней силы. Я стиснул дубинку в потных ладонях – с такой силой, что больно стало.

Я, Мэфи, Джио. Эмала.

Дверь в покои губернатора была открыта. Стражники – на полпути к двери с обеих сторон. Они перекрикивались.

– Уходим! Забудь об оружии! Главное – поторопиться!

Джио пригнулся и побежал по коридору. Он двигался плавно и бесшумно, как змея по воде. Метнул нож в спину какого-то стража. Страж вскрикнул и повалился на пол. Я побежал по коридору, но по сравнению с Джио я двигался как слон по сравнению с мышью.

Эффект неожиданности был утерян.

Джио занялся вторым стражем. Я занял позицию сбоку от него и обрушил дубинку на голову женщине-стражу. Ее шлем выдержал удар, она только зубами скрипнула, но это дало шанс Джио. Он парировал ее удар, а я врезал ей дубинкой по горлу.

Стражница хватала ртом воздух. Что ж, концовка драки редко бывает красивой.

Оставалось еще четыре воина. Они встали в ряд между нами и губернатором. Страх промелькнул в его глазах. Мантия была небрежно накинута на широкие плечи. Что-то в его лице напомнило мне козлов, которых я видел в горах на родном острове. Он не был молод, но старым тоже не был и явно собирался править еще много лет.

И этот шанс у него пока сохранялся. Стражники с мечами на изготовку выступили вперед. Я в который уже раз безуспешно попытался вызвать силу в костях.

Однажды я сказал Эмале, что ради нее готов сразиться с тысячей армий. А она рассмеялась и поцеловала меня в щеку: «Йовис, ты не воин».

«Ради тебя стану воином», – ответил я.

Тогда я думал, что вера и сила воли могут свернуть горы. Теперь я знал границы возможностей моего тела, разума и сердца.

Где-то наверху раздались крики людей и лязг металла.

Стражники сделали еще шаг. Мне почему-то стало интересно: узнали они меня или Джио? Это могло охладить их пыл, но мне от этого было не легче: без Мэфи я владел оружием на самом примитивном уровне. Они запросто могли порубить меня, как пучок вымахавшей на лужайке травы.

Стражник замахнулся в мою сторону мечом, я выставил вперед дубинку. Лязг эхом прокатился по коридору. От удара завибрировала рука. Да что там, все кости завибрировали. Стражник сделал еще шаг, и я даже среагировать не успел, как он схватил мою дубинку, вырвал ее у меня из рук и отбросил далеко в сторону. Потом ухватил меня за грудки. Я попытался высвободиться, но хватка у него была железная.

Трое других обступили Джио. Он кружился как вихрь, его ножи мелькали в воздухе, блокировали мечи и рассекали руки нападавших. Но стражники продолжали наседать. Брызги пота разлетались со лба Джио.

Чем там заняты безосколочные? Они придут к нам на помощь?

Я контрабандист и привык полагаться только на себя. С какой стати сейчас полагаться на кого-то еще?

Стиснув зубы, я со всей силы пнул удерживавшего меня стражника. Тот зарычал от боли, но вместо того, чтобы меня отпустить, схватил за горло и сжал так, что у меня в глазах потемнело.

Смутно я увидел, как Джио убил стражницу, полоснув ее ножом по горлу. А потом, беспомощно хватаясь за воздух, наблюдал, как один из оставшихся стражников врезал Джио рукояткой меча по скуле. Джио пошатнулся, но не упал. Упал он после того, как второй стражник ударил его ногой в живот.

В комнате стало тихо. Губернатор расправил плечи, запахнул полы мантии и завязал пояс.

Поражение, хоть я и понимал, что оно неизбежно, все равно было для меня настоящим потрясением.

Мэфи…

Я призывал его, но никакого прилива сил не чувствовал.

Стражник, который удерживал меня за горло, откашлялся и спросил губернатора:

– Прикажете их допросить?

– На это нет времени. – Губернатор покачал головой. – Надо уходить, пока сюда не добрались мятежники. Убейте их.

Императорский остров

Он знал.

Я до крови прикусила губу и обхватила себя руками, так что ногти вонзились в бока. Что-то выдало меня. То, что я сделала, мои слова, конструкция Лазутчик. Мне хотелось разреветься. Хотелось кричать.

Тело Илит осело на пол, складки кожи на ее лице сползли вниз, лапы подогнулись. Больше она не произнесла ни слова. Я вообще не была уверена, что она когда-нибудь снова заговорит. Ее тело стало мягким и податливым, даже щитки начали разъезжаться. В том, как она распадалась, было что-то знакомое.

Ночь, когда ко мне пришел Баян. Я вспомнила, как прогнулись под моими пальцами его ребра, как сползали по щекам его веки.

Отец сделал с Илит то же, что сделал с Баяном? Нет, он бы не стал разрушать Илит. Это моих рук дело. Я неправильно переписала команды.

Стало трудно дышать. Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Точно так же отец допустил ошибку, переписывая команды Баяна.

Баян был конструкцией.

В это невозможно было поверить. Он был настоящим, не был чем-то собранным из частей разных животных. Значит, он был сшит из человеческих частей, швы разгладили с помощью магии осколков, а команды вырезали на его костях.

Я жила не во дворце, я жила в кукольном домике, который построил для меня отец. Я жила на кладбище.

Логово Илит было размером с обеденный зал, но все равно было такое чувство, будто на меня всем своим весом давят его каменные стены.