От открывшегося передо мной зрелища хочется упасть на пол и поблагодарить Вселенную за то, что у меня есть.

Моя дочь прижалась к груди Элси, а Элси обхватила ее руками. Я снимаю обувь и начинаю раздеваться, переодеваясь в футболку и треники.

Откинув одеяло, я осторожно опускаюсь на кровать рядом с моей прекрасной женой.

Элси мурлычет, прижимаясь своим телом к моему, и мой член оживает. Но я не просто хочу трахнуть ее. Это нечто большее. Это связь, которую мы разделяем, страсть, в которой мы существуем, когда мы вместе. Она — все для меня.

— Майкл? — Она зевает, ее глаза трепещут, когда она оглядывается назад, сон все еще накладывает отпечаток на ее черты.

— Это я, голубка, — шепчу я, целуя ее голое плечо. — Теперь я дома. Засыпай. Я буду здесь, когда ты проснешься.

Со вздохом ее тело замирает, и я притягиваю ее ближе к себе, не желая отпускать, боясь потерять ее.

ГЛАВА 32

ЭЛСИ

Солнце проникает сквозь щель в шторах, когда мои глаза привыкают к яркому свету. У меня за спиной — твердое, крепкое тело, а на руках — милейшая маленькая девочка.

— Ты проснулась?

Этот глубокий, хрипловатый голос пробуждает каждый сантиметр моего тела, его теплое дыхание скользит по моей шее, его мягкие губы приземляются прямо под мочкой уха.

— Да, — шепчу я, поворачивая голову, чтобы увидеть его улыбку, и в животе у меня что-то переворачивается.

Он смотрит на меня остекленевшими глазами с тяжелыми веками. Это все, что нужно, чтобы мое сердце заплясало под собственную мелодию.

— Прости, что не ответил на твое вчерашнее сообщение, — объясняет он, проводя костяшками пальцев по моей челюсти, и моя кожа покрывается колючками. — У меня не было сигнала.

— Все в порядке. Ты не должен мне ничего объяснять.

Я не хочу, чтобы он знал, как сильно я волновалась. Он решит, что я сошла с ума.

Черты его лица становятся напряженными, и он быстро приподнимается на локте.

— Но я должен, голубка. Ты беспокоилась обо мне.

Я осторожно убираю руку из-под Софии и переворачиваюсь. Его взгляд встречается с моим, и в нем есть что-то напряженное, что заставляет меня сосредоточиться на каждом его слове.

— Я ценю это больше, чем ты думаешь. — Его тон дрожит от эмоций, когда его взгляд опускается к моим губам. — Я никогда не был настолько близок с женщиной, чтобы ее волновало, вернулся ли я домой живым.

Мое сердце замирает. Мне грустно осознавать, что никто не любил его раньше.

— Ты мне небезразличен, Майкл. — Я прижимаюсь к его шее.

Его глаза становятся нежными.

— Я благодарен тебе.

Он вдыхает долгий вздох, медленно опускается губами к моему виску и целует меня так нежно, как это делает он.

— У меня есть для тебя сюрприз сегодня, — вздыхает он, отстраняясь. — И он связан с самолетом.

Это возбуждает мое любопытство.

Я сужаю взгляд.

— То есть я полечу на нем?

Он хихикает под нос.

— Да, детка. Мы снова полетим.

В моем нутре замирает предвкушение.

— Куда?

— Не могу тебе этого сказать. — Его большой палец лениво проводит по моей щеке, а его обожающие глаза остаются прикованы к моим. — Не зря это называется сюрпризом.

— О Боже. Ты нашел Кайлу?

Пожалуйста, скажи мне, что да. Ничто не сделает меня счастливее.

Его лицо опускается.

— О… — Мое горло сжимается.

Мы никогда не вернем ее.

— Мне жаль. — От напряжения в его голосе мне становится больно.

— Все в порядке. — Я беру его руку и подношу к своему рту, прижимаясь поцелуем к его пальцам. — Я знаю, что ты стараешься изо всех сил.

Его челюсть напрягается.

— Но этого недостаточно.

Прошло шесть часов, и мы уже далеко, в облаках, летим куда-то, о чем он мне так и не сказал.

— Пожалуйста, пристегните ремни, самолет прибывает в пункт назначения, — объявляет капитан.

София подпрыгивает от волнения, когда Майкл усаживает ее обратно в кресло.

— Пожалуйста, папочка. — Она капризничает, уронив голову на плечо. — Скажи мне, куда мы летим!

Но он только весело хихикает.

— Ты не добьешься этого от меня, принцесса, какой бы милой ты ни была.

— Да ладно, братишка. — Она складывает руки на груди и качает головой, закатывая глаза.

— Братишка? — Он смеется в недоумении. — Кто научил тебя так говорить?

— Дядя Джио. — Она пожимает плечами, гордясь собой.

Он наклоняется ко мне и шепчет:

— Я убью своего брата. Я еще не готов к тому, что она перестанет называть меня — папочкой.

— Ты всегда будешь ее папочкой. — Я прижимаюсь к его лицу, мои губы изгибаются в слабой улыбке. — Неважно, как она тебя называет. Она всегда будет равняться на тебя. Придет к тебе, когда ей кто-то понадобится. Она всегда будет твоим ребенком.

Он глубоко вздыхает.

— Спасибо.

Я опускаю голову на его плечо.

— Но я все равно убью своего брата.

Мы оба смеемся, пока самолет снижается, ударяясь о взлетно-посадочную полосу, прежде чем остановиться.

— Теперь вы можете отстегнуть ремни, — говорит капитан. — Пожалуйста, наслаждайтесь поездкой.

Майкл отстегивает ремень Софии, а я — свой. Когда мы все уже на ногах, он достает свой телефон и что-то быстро набирает на нем, после чего кладет его обратно в карман. Он смотрит на меня боковым зрением, когда мы выходим из самолета, и это заставляет меня еще больше радоваться тому, что он запланировал.

Как только мы спускаемся по ступенькам, я вдыхаю прохладный, хрустящий воздух, устремляя взгляд к горизонту, где небо расцвечивается насыщенными оттенками малинового и огненно-золотого.

Когда мы спустились до конца, я вдруг замечаю вдалеке машину. Белый седан. Ничего особенного в нем нет. Но я все равно смотрю на него, задаваясь вопросом, почему он здесь и почему мы вдруг движемся к нему.

— Кто в этой машине, Майкл? — спрашиваю я, вглядываясь в него, сердце бешено колотится, словно оно знает все раньше меня.

Его глаза пристально смотрят на меня, а уголок рта приподнят в однобокой ухмылке.

— Некоторые вещи стоят того, чтобы их ждать, голубка.

Я вздрагиваю; это чувство необъяснимой тяжести наваливается на меня разом. Внутри меня бурлят эмоции. Слезы внезапно собираются в моих глазах, когда открывается дверь машины. Мы слишком далеко, чтобы разглядеть, кто в ней сидит. Но мои ноги бегут быстрее, мимо Майкла, мимо Софии.

Кто-то выходит со стороны пассажира. Сначала я вижу ее черные туфли на шпильках.

— Мама? — Я вскрикиваю, зрение затуманивается.

Нет, этого не может быть. Не может