не оказываются полностью свободными, рассыпаясь по ее спине густыми волнами, по которым я провожу руками.

Наклонившись к ней, я долго и глубоко вдыхаю ее цветочный аромат, как афродизиак.

— Черт возьми, ты хорошо пахнешь, детка.

Мои губы опускаются к ее плечу и нежно целуют ее в шею.

— Повернись ко мне. Позволь мне увидеть тебя. Дай мне увидеть эти глаза.

Ее тело вздрагивает, когда я отстраняюсь, и она постепенно поворачивается ко мне лицом, ее брови сходятся.

— Что случилось? — Я прижимаюсь к ее щеке. — Скажи мне.

В ее чертах проглядывает беспокойство, и я ненавижу это видеть. Как только она скажет мне, что ее беспокоит, я планирую стереть это.

— Как… — Она резко сглатывает. — Как тебе удается так легко убивать?

Конечно, она все еще думает об этом. Она не такая, как я.

Я беру ладонью другую сторону ее лица.

— Мне жаль, что я заставил тебя это сделать. Убивать в первый раз… это тяжело. Может, мне следовало сделать это самому. Может быть…

— Он…, — прерывает она, ее грудь поднимается все выше и выше на задержке дыхания. Она закрывает глаза. — Он не единственный, кого я убила.

Меня захлестывает адреналин. Но я не реагирую. Я хочу, чтобы она рассказала мне, кого ей пришлось убить. Что эти гребаные ублюдки заставили ее сделать.

— Все в порядке… — Мои большие пальцы гладят ее щеки. — Убить кого-то не должно быть легко, детка. Не для таких ангелов, как ты….

Ее глаза опускаются, но я тыльной стороной ладони поднимаю ее подбородок.

— Я не очень хороший человек, Элси. Но ты заставила меня захотеть им стать. Для тебя. Для Софии. Даже для себя.

Слезы наполняют ее глаза, когда она приковывает свой взгляд к моему, и я клянусь, что мое чертово сердце разрывается на части. Это непреодолимое чувство, которое она пробуждает во мне, эта страсть, с которой я жажду ее и хочу защитить, — оно проникает в мою душу.

— Я убила девушку, — говорит она со слезами на глазах. — Она была молода. Она ничего не сделала, но я убила ее, потому что если бы я этого не сделала… — Она обрывается тяжелым плачем. — Они поклялись, что убьют Кайлу и мою подругу Джейд.

Ее подбородок дрожит, и это ломает меня, заставляя желать отомстить за ее боль.

Она избегает моего взгляда.

— Это не твоя вина, Элси. У тебя не было выбора.

— Но у меня был. — Ее голос напрягается, когда она смотрит вверх, слезы текут по ее щекам. — Я выбрала своих друзей, а не ее. Кем это делает меня, Майкл?

— Другом. Человеком. Хорошим человеком. — Я держу другую сторону ее лица и смотрю ей в глаза. — Вот кто ты, моя голубка. Ты выбрала друзей. Ты выбрала любовь.

Она плачет еще сильнее, но я продолжаю. Она должна знать, что все это правда.

— Никогда не стыдись этого. Любовь — это самое сильное, что мы можем сделать, и в то же время это наша самая большая слабость, потому что люди могут использовать эту любовь, чтобы уничтожить нас.

Я смахиваю влагу с ее глаз, страстно желая поцеловать ее боль, заставить ее чувствовать себя так, как она заставляет чувствовать меня. Как будто мир стал правильным.

— Майкл… — задыхается она.

Но я проглатываю остаток ртом, целуя ее, просовывая язык между ее губами, рукой с яростным рыком сжимая ее волосы, пока ее язык кружится вместе с моим. Она на вкус как все запретное, как грех и спасение. Искушение настолько сильное, что мужчине просто не сравниться.

Я провожу ладонью по ее спине, развязывая корсет, желая, чтобы она вылезла из платья и обнажилась для меня, кожа к коже, тело к телу. Я хочу войти в нее так, словно это последнее, что я смогу сделать в этой жизни.

Платье почти развязано, верхняя часть распускается вокруг ее груди. Мои губы скользят по ее шее, покусывая кожу, пробуя ее на вкус, а я наклоняю ее голову вверх, потянув за волосы, давая мне лучший доступ. Я стону и провожу зубами по ее челюсти, посасывая нижнюю губу.

Когда я впервые увидел ее через окно — когда наши глаза встретились — я словно почувствовал ее страдания, словно она говорила со мной. У меня было предчувствие, что она попытается спрятаться в моей машине. Я понял это в тот момент, когда она оказалась на заднем сиденье. Благодаря датчикам движения, которые есть во всех моих машинах, я сразу же получил сигнал на свой телефон.

Я притворился, что ничего не знаю. Не знаю, почему. Но я хотел посмотреть, что она будет делать. А когда она попыталась спасти жизнь этому ублюдку, я понял, что она будет идеальной женой.

Я и не подозревал, насколько идеальной она окажется на самом деле.

— У нас все может быть вместе. — Мой рот прижимается к ее горлу, ее пульс дико бьется о мои губы. — Ты, я, София. Настоящая семья.

— Я тоже этого хочу, — стонет она, в ее тоне чувствуется эмоциональная тяга.

Она чувствует это. Она чувствует нас.

Я сжимаю челюсть, целуя ее губы, и смотрю ей в глаза, когда отстраняюсь.

— У нас все будет. — Я глажу ее по затылку. — Тебе больше никогда не будет больно. — Мой взгляд углубляется в ее глаза. — Тебя будут лелеять. Ты будешь моей.

— Я хочу быть твоей больше всего на свете, — шепчет она. — Я хочу остаться с тобой. Правда хочу. Я хочу, чтобы мы попытались стать семьей.

— Ты уверена? — Я наклоняюсь и прижимаюсь лбом к ее лбу, мое сердце бьется со скоростью мили в минуту.

— Абсолютно уверена. Я больше ни в чем не сомневаюсь, Майкл. Я так сильно хочу тебя, — промурлыкала она.

— Я тоже хочу тебя, голубка. Во всех смыслах.

Мои руки скользят к задней части ее платья, развязывая последнюю петлю, в то время как ее руки прижимают платье к телу. Ее грудь вздымается и опускается в хаотичном ритме, дыхание становится все тяжелее, когда я отступаю назад.

Ее рот приоткрывается, когда я вижу ее, стоящую передо мной.

— Моя богиня. Моя жена. Мое все.

Ее плечи вздрагивают, когда она наблюдает за тем, как я смотрю на нее.

— Опусти руки, детка. — Мой голос — грубый приказ.

И это прекрасно — наблюдать, как она подчиняется.

Медленно она убирает их в сторону, и платье начинает падать, обнажая ее, секунда за секундой, доводя меня до исступления.

Мой член оживает, как только я вижу ее обнаженную грудь, эти розовые, упругие соски зовут меня в рот.