Проверять не пришлось. Только я сказал Джахла, зверюга рванула ко мне. Не видел я её такой радостной, виляет задом, прыгает. Того глядишь собьёт с ног. Облизала меня и бегом к Кхале. Пришла и её очередь получать благодарность.

— Хватит. — Прикрываясь ладошками просит Кхала. — Прекрати, достаточно.

— Что тут у Вас? — Спросил Карлуха. Вылез мелкий от реки в одних трусах и ботинках. Людоед идёт позади несёт Карлухины вещи.

— Дурдом у нас. — Сообщил Рафат. — Знакомьтесь — это Джахла.

Лучше бы Рафат промолчал. Опрокинула Джахла его на траву, вылизала с ног до головы. Серёге тоже перепало, но не так много. И только Карлуха с людоедом остались без внимания. От моста завизжали, донеслось приглушённое шумом ветра рычание. Джахла подняла нос по ветру, понюхала и рванула к мосту.

— Пойдём мыться. — Взяла Кхала меня за руку и повела к реке.

— Кому сидим? — Спросил Серёга. — Вставай потерпевший, айда смывать собачьи сопли.

— Айда. — Согласился Рафат.

— Ступайте. — Поддержал я.

— Чего стоишь как каменный? — Прикрикнул Коротун на людоеда. — Дай сюда штаны. Показывай, чего ты тут нажарил?

* * *

Разносолы получились так себе. Мясо ползучей как я и подозревал пересоленное, да ещё и подванивает прелыми листьями. Перестарался Скуластый с травкой. Не нужно было змею в листья заворачивать. Ну, да ладно, я тоже опростоволосился, позабыл что рыба жарится. Жирок вытек, вот и получилась она сухой, местами пригорела.

Еду что перед походом на мост спрятали в карманах отдали Скуластому. Он единственный из всей нашей компании оказался не прихотливым, съел всё. Да и мясо ползучей крукль жевал с большим аппетитом, нахваливал. Мы, конечно же попробовали змею, но кушали исключительно рыбу. Да, сухая, да пригорела, но не солёная и не воняет.

Поели, попили холодной воды из реки и начали собираться в путь. Взяли немного рыбы и мяса, наполнили водой флягу из тыквы и ту что таскает с собою мелкий. Остатки еды, а её осталось не мало, попытались скормить Джахле. Но она и нюхать не захотела, фыркнула, отошла, улеглась в сторонке. Выбросили всё в реку. И только собрались уходить, как Скуластый высказал опасение. Поведал — очень скоро начнётся ливень, нужно искать укрытие. Да и мы не слепые, сами видим — гроза надвигается. Крыша над головами нам сейчас ой как не помешает. Но где её отыщешь?

Джахла громко зарычала, подошла ко мне и толкнулась носом. Понятное дело, я её потрепал по загривку, и мы пошли. Зверюга преградила дорогу, не пускает. Глядит в отяжелевшее небо и скулит. Тряхнула головой и побежала к мосту. Не сговариваясь последовал вслед за Джахлой, и очень скоро нашли лёжку.

У основания моста большое укрытие. Камни и доски от вагонов не совсем надёжные, но все же стены, крышей служит сам мост. Людоед и Серёга пошли за матрацами из плетухи, Рафат за ними увязался, решил помочь.

В двух шагах от дыры в лёжку, на поросшем травой бетонном склоне, хорошее место для костра и горка поросших мхом поленьев. Дрова конечно давно превратились в труху, да и кострище не помешает почистить, поросло оно травой. Плющ опутал скрученную проволокой арматуру треноги с крюком. Неподалёку на растрескавшемся камне склона, валяются к верху дном две большие кастрюли, пластиковая канистра и помятая без ручки металлическая кружка. Отмыть, оттереть и будут как новые. В самой же лёжке хозяйничает жёлтый мох и трава. Чем не постель для путников?

Вернулись Серёга с людоедом, притащили плетуху. Рафат пришёл последним, притащил дров для костра. Залезли в лёжку, расстелили пастель, хотели разжечь костерок, но не успели. На дворе всё почернело. Разгулялся ветер, небо прорвалось, начался ураган. Завывает ветер, крутит, вертит, срывает листья, траву, на мосту железо трещит и грохочет. Стремительные потоки дождевой воды, несут песок и мелкие камни. Молния шарахнула в мост, полетели искры.

Сидим молча, слушаем грохот, шум дождя, завывание ветра. Людоед рядом с Карлухой ближе к выходу. Рафат и Серёга режут плетуху, кроят одеяла. Я и Кхала улеглись чуть в стороне, сюда не задувает. Джахла к нам пристроилась, легла рядом с Кхалой, подставила ей тёплый бок. Хорошая у меня зверюга. Стая, та что всех спать укладывает, нам теперь не страшна. Пусть только сунутся.

Хороша в этих краях плетуха, мягко на ней, тепло. Шумит дождь, гремит гром, текут, звенят потоки воды, а у нас в лёжке сухо, даже не капает. Кхала прижалась, обнял я её, рядышком Джахла, спину Кхале греет. Спокойно на сердце, вот бы так было всегда? С такими мыслями и уснул.

Проснулся, Джахла разбудила. Холодный язык охаживает лицо, после такого умывания даже мёртвый поднимется. Вдвоём мы и вышли на свежий воздух. После грозы дышится легко, пахнет рекой, травой и дымком. Потрескивает костерок, в кастрюле варится похлёбка, кипит она, булькает. На металлических штырях коптятся большие куски рыбы. Капает жирок, сгорает, аромат стоит на всю округу. Пахнет да так аппетитно, слюнки текут. Над кастрюлей поднимается пар. От изобилия ароматов в животе заурчало.

— Доброе утро. — Поздоровалась Кхала. Подвязала подол выше колен, ходит босая. — Как спалось? — Улыбается, на щеках ямочки. Подошла, поцеловала в щеку и вернулась к кастрюле. Делом она занята, уху варит, разложила на камне куски рыбы поверх рубленной травкой присыпала. — Не знала, что ты у меня лежебока. Поспать любишь?

— Ага. — Ответил и лениво потянулся. Хорошо мне. Щебечут птички и совсем не пищат комары. Те кусачие букашки, что не давали спать.

— Ступай умойся. А если наберёшься смелости и искупаешься, я тебя расцелую. Водичка конечно холодная, но и не ледяная. Освежись, приведи себя в порядок. Лицо помятое, на голове невесть что.

— Успею. — Отмахнулся и погладил Джахлу. Хорошая у меня зверюга, ночью согревал, сейчас охраняет. Глядит на меня большущими глазищами, язык на бок, дышит часто. Жарко ей, вот кому нужно в реке освежиться.

Утро выдалось ясным, нет гадких туч, да и ветерок не раскачивает ветки кустов, даже камыш у воды не покачивается. Впервые за много дней, я увидел настоящий рассвет. Солнце поднимается над рекой, лениво и неохотно выползает из молочного марева.

— Красота. — Выдохнул и поёжился. Умыться конечно нужно, а вот купаться совсем не хочется, свежо у реки. Нет желания лезть в воду, но как не крути придётся. Вещи постирать очень нужно, пропахли они сыростью и потом.

— Ступай прогуляйся. Наши, где-то там! — Морщит Кхала носик от едкого дыма, и указывает рукой под мост. — Щиплей ловят.

— Да ладно? — Не поверил я. Щипли в наших краях большая редкость. Их, засоленными или сушёными на рынок привозят. Этих, не знаю, как правильно и назвать, лопата-хвостатых с клешнями, нужно подолгу в воде от соли вымачивать, и только потом варить. Торговцы из дальних поселений, на шкуры и патроны их меняют. За десяток щиплей одна шкура крупного зверя, или две сотни патронов. Не каждый себе такое может позволить. В Бочку щиплей тоже привозили. Глазели мы на это чудо, но обменять желающих не нашлось, дорого. Что за нужда непонятно за что патроны отдавать. Клешни у щиплей большие, длинные усы как у жуков хопачей. А вот лапки маленькие и тоненькие, и как они на них ходят? А вот хвосты большие, на лопату похожи. Видал я щипля с ладонь, сам в руках держал, но встречаются и поменьше. Белые они от соли, или чёрные — это когда сушёные. Торговцы рассказывали — щипля в кипяток бросишь, и чёрные и белые красными становятся. Говорят, мясо у них сладкое. Может и сладкое, не знаю, не пробовал. Только как оно может быть сладким если от соли вымачивают?