талию и, прижав девушку к себе, нежно впился губами в её губы. На щеках Ренаты вспыхнул стыдливый алый румянец. Она вздрогнула и тихо простонала — не то от наслаждения, не то от испуга, — и, покорно закрыв глаза, ответила на поцелуй. Через некоторое время заговорил страх, и Рената попыталась прервать приставания Хассан; не потому, что хотела прекратить ласки, а затем, чтобы проверить, насколько сильно Денис желает их продолжить. «Иди ко мне», — мягко приказал юноша, взял Ренату на руки и посадил на перила балкона. Девушка вскрикнула, боясь упасть, но Денис тут же схватил её за бедра, придвинув к себе максимально близко, и Рената со спокойной радостью обвила руками его шею.

— Будь со мной, — повторял Денис в перерывах между долгими поцелуями, — будь моей.

— А как же твоя девушка? — сладко мычала Рената.

— Считай, я её выдумал, чтобы позлить тебя.

Прозвучавший аргумент уложил доверчивую Ренату на лопатки, и девушка сама потащила Дениса с холодного балкона в спальню. Но алкоголь, как потом узнала Рената, может не только возбуждать чувства и оживлять тело, но вызывать и обратный эффект. Половину ночи мученица провела в ванной, подставляя лицо под струю ледяной воды, и к утру Денис перенёс её, дремлющую, в свою спальню. Пока загулявшая юница отсыпалась на его кровати, хозяин комнаты отдыхал в кресле, покуривая кальян. Взор его ненароком останавливался на спящей гостье. Было нечто притягательное в её миловидной беззащитности. Растрёпанные вьющиеся волосы, рассыпающиеся по всей постели, по подушкам, по плечам, обволакивающие её белое тело. Пухлые заспанные щёки с отпечатавшейся складкой одеяла. Густые чёрные брови. Запах спирта и колбасы изо рта. Чу́дная розовая полнота её рук и икр. Её образ приводил Дениса в больший трепет, чем могла это сделать самая изысканная красота славянских девушек. В Ренате он нашёл что-то родное, древневосточное, чистое, как сама мечеть, сильное, смелое, ненасытное. Денису вечно приходилось быть для других тем, кем он не являлся, и юноша не был против, но только Ренате он надеялся угодить, будучи при этом самим собой. Он выпустил дым в пустой холодный воздух, поднялся с кресла и навис над её обездвиженным телом. «Сколько у тебя было парней до меня? — прошептал Денис ей на ухо. — Были ли вообще?» Рената сонно помурчала, зевнула и перевернулась на другой бок, зажав одеяло между раскалённых голых бёдер. Денис устроился рядом, обнял её, примкнув прессом к её спине.

— Мне продолжить? — спросил он.

— Продолжить что? — Рената зевнула ещё шире и протёрла сонные глаза. Денис улыбнулся, решив, что такой наивный вопрос могла задать только девственница.

— Ничего. Спи.

За трогательной вознёй влюблённых подслушивала Джоанна Клеменс, сидя на лестнице третьего этажа и болтая ногами, торчащими сквозь балясины. Ближе к шести утра к ней подсела Ольга Суббота.

— Доброе утро. С Новым годом!

— С Новым годом, — улыбнулась Джоанна.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше всех. Получилась потрясная вечеринка, было весело. Спасибо, что пригласила.

— Рада слышать. Это вам спасибо, что пришли.

Оля села рядом с Джоанной, обняла её и закурила.

— Я думала, что проснулась раньше всех.

— Я не ложилась ещё, — Джо пожала плечами.

— Ну ты даёшь! А что там за звуки в комнате Дениса?

— Денис пытается с Ренатой потискаться, но вряд ли получится, она вчера столько выпила. Лучше говорить потише, чтобы им не мешать.

Суббота с наслаждением прикрыла глаза.

— Что за чудесное время молодость, — выдохнула она. — Пусть себе тискаются.

Джоанна пристально смотрела на собеседницу в ожидании новой реплики. Обладая нечеловеческой проницательностью, Клеменс ко всему прочему умело с ней обращалась.

— Ты хотела что-то мне рассказать?

Оля усмехнулась.

— В каком-то смысле, — сказала она. — Всё время я завидовала твоей внешности. Не знаю, зачем говорю это. Ты самая красивая женщина из всех, что я видела, и не только потому, что не пользуешься косметикой. Есть особый тип людей, которые выглядят великолепно каждую минуту своей жизни, что бы с ними ни происходило. Даже сейчас, после бурной пьянки, с сильнейшим похмельем, с запахом перегара ты кажешься богиней. Ставлю сто долларов, что и после боя на ринге у тебя не останется ни царапины.

В ответ Джоанна нежно улыбнулась, так, что Оля и не поняла, что эту здоровую наивную улыбку женщина тренировала годами.

— До того, как стать наркоманкой, моя мама была моделью, — Джо улыбнулась ещё шире. — Я запомнила её очень красивой.

— Гены творят чудеса, — вздохнула Оля и, вновь затянувшись, предложила сигарету подруге. Клеменс отказалась. — Рита тоже была красивой. Необычной. Умела себя подать.

— Я ждала, когда ты заговоришь о ней, — сказала Джоанна. — Я тоже скучаю, не передать словами, как сильно. Но тебя волнует не Рита.

Ольга встрепенулась:

— К чему ты клонишь?

— Ты знаешь. Помню, в юности ты часто устраивала попойки, когда твой папаня уезжал в командировку, приглашала нас, мы пили, болтали, сплетничали, а когда дело доходило до кальяна, ты любила удалиться в соседнюю комнату со словами «хочется немного побыть одной». И плакала. Потом приходила, как ни в чём не бывало, и продолжала веселиться. Очевидно, одной тебе оставаться не хотелось. Ты ждала. — Джо выхватила сигарету из пальцев подруги и сделала глубокую затяжку. — Ты ждала Тёму. А когда он не приходил, ты переключала себя в режим «пусть зайдёт хоть кто-нибудь». Частенько заходила я. Порой я тебе сочувствовала, вернее я знаю, что в таких случаях человек нуждается в сочувствии. В этом моя проблема: я всегда вижу, что необходимо человеку в данную минуту, но дать этого не могу, и приходится притворяться, будто я настолько чёрствая и тупая, что не замечаю ничьих страданий. Я рада, что ты так и не сумела заполучить Тёму. Рита подходила ему гораздо больше, они были почти что созданы друг для друга. Тёма — очень слабый мужчина, он наскучил бы тебе на второй день брака. А знаешь, почему он никогда не шёл в комнату вслед за тобой? Потому что ты ему тоже нравилась, и он боялся твоей красоты. Но принадлежать ему хотелось именно Рите, кто знает, из-за любви ли. Как по мне, это был скорее интерес. Тёме с детства нравилось придумывать себе странные принципы и следовать им в ущерб собственному благополучию. Жизнь, проведённая с Ритой, виделась ему интереснее, вот и всё. Рита Иматрова не была красивой, не ври. Просто она была темпераментнее тебя, ярче, импульсивнее, необычнее. Кравченко обожают такое. Оба. Поэтому Ян выбрал меня, а Тёма — Риту. Всё должно оставаться неизменным и после её гибели: Тёма со своей женой, ты — со своим мужем. Береги