class="p1">Вот как, оказывается, ощущается момент приближения конца. Твоя история пролетает перед глазами, и начинается ее невольная оценка. Когда где-то в чужом мире в тебя трижды стреляют из револьвера, стоит задуматься, а правильно ли ты прожил эту жизнь? Тех ли людей встретил? Какая открытая тобой дверь привела в этот момент? Сейчас у меня нет ответов на эти вопросы. Да и появятся ли они когда-то? Но я точно могу сказать, что вся моя жизнь была историей поиска.

Три дыры в области сердца, конечно, не показатель успеха. Однако каждая из них стоила того, чтобы узнать, что мир устроен намного сложнее и намного интереснее, чем мне казалось до этого. Он совсем не простой, и точно не черно-белый. Не все плохие поступки заслуживают наказания. Но правда более сильных всегда побеждает. Как бы я хотел все исправить.

В глазах потемнело, звон в ушах заглушил все поступающие извне звуки. Мысли начали путаться в голове. Сердце судорожно стучало, пытаясь преодолеть шок, но это лишь усугубляло мое состояние. Сознание медленно затуманивалось и отключалось, отступая все глубже.

— Что вы делаете? Это противоречит Мировому кодексу! Вы навредили постороннему, отступив от Протокола. Я подаю жалобу в Высший суд, где вас с позором отстранят от должности. Я также добьюсь того, чтобы вас изгнали из ордена и лишили предоставленных привилегий!

Мне показалось, или я отдаленно услышал голос Айрис. Он немного дрожал и срывался, но все равно давил уверенным напором вложенных в него ярости и ненависти. Если весь этот бред не померещился моему угасающему сознанию, то сейчас наставница быстро приближалась к нам, продолжая осыпать стража подобными угрозами и аргументами.

Не знаю, на что она рассчитывала. Что это заставит его раскаяться, испугаться? Скорее всего, мне все-таки померещилось. Я даже сделал над собой невероятное усилие и попытался хоть немного приоткрыть глаза. Превозмогая жуткую боль, я чуть приподнял голову. Это и правда была Айрис, бежавшая к нам из ангара.

Будучи бессильным беспомощным наблюдателем, краем глаза я заметил и другое движение. Очень стремительное и точное. Это Рэй призвал Вдохновленного, в один прыжок сократив расстояние до стража и безжалостно вонзив лезвие в тело палача, нанеся ему смертельную рану. Оказывается, весь этот спектакль с пламенными речами Айрис затеяла для того, чтобы единственными, по-настоящему ценными и понятными для стража вещами, отвлечь его хоть на секунду, хоть на миг. Используя какие-то особые ключевые слова, она наносила точные удары по его слабым местам. Страж должен был быть смущен и сбит с толку достаточно, чтобы ослабить контроль влияния своей способности. Айрис удалось этого добиться. И Рэй эту возможность не упустил.

Тот, кто еще минуту назад был готов без колебаний забрать несколько чужих жизней, теперь сам обмяк и, бездыханный, повалился на землю, не успев произнеси ни слова. Лишь ошарашенный безумный взгляд застыл в его стеклянных глазах.

Теперь все трое кинулись ко мне, отчего на душе стало чуть радостнее. Хоть в последние мгновения своей жизни я буду не один, встречу конец в компании близких и дорогих мне людей, которые остались живы и невредимы. Я был безумно благодарен за эту возможность. Думаю, я был счастлив. Хотел хоть что-то сказать, но изо рта вырвался лишь слабый сиплый стон. Даже вдох было сделать невыносимо трудно. Сил как будто не осталось вовсе, и я просто не мог усилием воли заставить умирающее тело подчиниться.

Шира трясущимися руками пыталась зажать мои раны, остановить кровь. Я чувствовал ее холодные прикосновения, которые были, увы, тщетными попытками повлиять на мое состояние. Она всхлипывала и дрожала всем телом, при этом стараясь всеми силами не показывать паники. Айрис опустилась на колени рядом с нами, взяла меня за руку и крепко сжала в своих руках, не произнося ни слова. А Рэй, также опустившись на землю, выворачивал карманы своего пальто, с бешеной скоростью посыпая и поливая мои раны содержимым различных склянок и пузырьков. Он был единственным, кто нарушал молчание, при этом произнося вслух никому не понятные заклинания, пытаясь отсрочить неизбежное, используя любые средства и хватаясь даже за призрачные попытки мне помочь. Он, также, как и все, выглядел растерянным и шокированным, но при этом не терял самообладания. Нежелание смириться с неисправимым пылало злостью и ненавистью в его глазах. Может ему также, как и всем, было страшно и горько, но гнев за несправедливость брал верх и не позволял опускать руки.

— Шира! Любой мир с хорошей медициной. Быстро! — Свирепо закричал он, когда все основные препараты из его арсенала, способные лишь на несколько минут продлить мне жизнь, уже были использованы.

— Я… я не знаю, — прерывистым голосом судорожно произнесла она. — Сейчас. Секунду, я не…

— Соберись! — Сдавленным приказом вновь прозвучал отрезвляющий голос брата. — Ну же!

Даже на меня его тон произвел огромное впечатление, а может, так подействовали зелья. Но какая-то слабая искра зажглась глубоко внутри, вдруг распалив пламя надежды, подпитываемое огромным, непомерным желанием бороться, желанием жить. Измученное тело не желало так просто сдаваться, и в нем из последних остатков собралась крохотная сила на отчаянную попытку. Спасение утопающих, как известно…

— Открой… куда я покажу. — С невероятными усилиями удалось выдавить мне тихую, едва различимую фразу. — Только без Айрис.

Как я надеялся, что они услышали меня. Время тянулось до безобразия медленно и мучительно. Я сам не различал слова, что произносил. И говорил ли я хоть что-то на самом деле, или это только последние вспышки сознания?

— Давай! — Шира изо всех сил прильнула ко мне, максимально сократив дистанцию для телепатии, для контакта.

Теперь дело осталось за мной. Вот только сил было предательски мало. Все, что мог, я уже потратил на эту фразу. Было бы ужасно жалко умереть вот так. Я должен был сделать все возможное, захотеть этого так отчаянно, как ничего и никогда не хотел до этого в своей жизни. Сконцентрировав все остатки моего сознания на одном только воспоминании, я старался выжить. Просто думать, просто дышать еще никогда не было так больно. Приложив все силы, я истратил последние ресурсы, поддерживавшие во мне жизнь. Это было последнее, что я сделал, перед тем, как все перестало существовать.

Дверотль и маг, перепачканные кровью тела, по всем внешним признакам не подходящее под характеристики живого человека, ввалились в комнату, где царили тишина и полумрак. Пара старалась действовать и двигаться как можно осторожнее, аккуратно держа своего друга на руках, но обстоятельства сейчас к такому не особо располагали.

Приглушенный теплый свет с торшеров, украшающих отделанные дорогим деревом стены,