и не случайную. Мою! И сейчас я закопаю тебя под ближайшим деревом, предварительно затыкав, порезав и просто избив до смерти. Когда ты уже обделаешься от страха и боли и начнешь призывать смерть, я тебя откопаю и лично доставлю в твою гребаную мастерскую, где ты найдешь пепелище. Потому что уже сейчас я спалю твой долбаный сарай вместе со всеми тачками, которые там стоят. Я перекопаю этот вшивый городишко, но найду тот ублюдочный обрубок, который ты защищаешь. И уж поверь, до правосудия она не доживет, и вылавливать ее будут из реки по частям, но целиком все равно не соберут. Напоминаю, Анита Хакимова похитила мою девушку! При одной мысли, что она коснется ее своими стремными руками, я очень тяжело владею собой. А при мысли о заточке просто… – для показательности и убедительности Самбуров двинул Кракену еще раз, тот повалился на землю, Самбуров прикрыл глаза и пнул свою жертву. Постоял недолго над Андреем, тяжело дыша и зацепив за шиворот, толкнул на капот.

Вику трясло и подташнивало. От холода, от страха, от ужаса и гадливости. Кракен превратился в безвольное кровавое месиво.

Самбуров не глядя набрал номер на мобильном и скомандовал:

– Поджигай! – Потом он пнул Кракена, и тот перевернулся. – У тебя есть маленький шанс остаться здесь на дороге, отлежаться и даже уехать в свою нору, если я сейчас узнаю, где искать эту гребаную маньячку. А если моя Кира останется жива и невредима, то, возможно, не буду против того, чтобы Анита оказалась в тюремной больнице. Три секунды. Раз…

– У нее нора есть в Дантовом ущелье. Пещера, под землей, – просипел Кракен, хрипя и захлебываясь кровью. – Я там не был. Могу показать примерно. Все, что знаю, скажу. Пожар в мастерской останови.

Самбуров немного помедлил, потом отдал приказ в телефон:

– Потуши, что осталось, и ждите. – Потом он не глядя набрал еще один номер на мобильнике и предупредил: – В Дантово сразу поезжайте, со стороны трассы.

Вика села в машину с проблесковыми маячками. Полицейские не понимали, кто она вообще, не очень понимали, что происходит. С Самбуровым спорить никто не хотел. Попасть под горячую руку тем более.

Да, в гневе подполковник Самбуров был страшен, как сам дьявол.

Потом и вовсе начались жуткие бега. Полицейские с собаками и фонарями. Лай, вой, крики.

– Здесь я не могу рассказать тебе много подробностей, – призналась Вика. Толком ничего не видела. Неслась через лес за всеми и старалась не растянуться между корней деревьев. Потому что в темноте меня бы точно не заметили и растоптали.

Кира протянула руку к ее лицу и легонько дотронулась до рассеченной губы.

– Ерунда, – отмахнулась Вика. – Ветка хлестнула. У тебя что-нибудь болит?

– Шея. Чувствую себя минотавром, – Кира предприняла попытку пошутить.

Через пару дней ее выписали и строго-настрого запретили снимать ортопедический воротник.

Самбуров отвез ее домой. Хлопотал вокруг нее, словно она была недееспособным инвалидом. Выгрузил два пакета еды. Строго то, что Кира ест. Одевал и раздевал, умывал и пытался водить в туалет. Здесь Кира осталась непреклонна и закрыла дверь перед его носом. Когда он попытался уложить ее в кровать, Кира заорала и попыталась его укусить.

– Я испугался за тебя, – наконец признался он. – Просто не представляю, что бы делал, если бы с тобой что-то случилось.

Он закопался в ее волосы носом. Кира неуклюже его обняла.

– А я боялась, что ты меня убьешь за то, что я побежала к Аните за собакой, – тихо призналась она.

– Это потом. Сначала надо было тебя найти. – Он улыбался. – А теперь тебя надо вначале вылечить, а потом убить. Самолично. Ну если не убить, то как следует выпороть.

Они пили чай на ее кухне, и Кира, сидя на подоконнике, удивлялась и восхищалась, как полковник Самбуров легко и умело хозяйничал среди ее шкафчиков, чашек и ложек. Заваривал для нее чай, готовил бутерброд между двух листьев салата, варил себе кофе. Достал из бумажного пакета целую коробку арахисового печенья. Кира засмеялась:

– Чем ты купил Вику, что она испекла тебе печенье?

– Лестью и обманом, – честно признался Григорий. – У тебя научился.

Кира боялась, что ей придется, извиняясь и проявляя корректность, объяснять ему, что ей очень нужно поработать. Что у нее горят дедлайны. Журнал ждет статью, а юный специалист консультацию. Но Григорий и здесь оказался чутким и тактичным. Он оставил девушку заниматься своими делами.

Кира два дня разгребала свои дела, не вылезая из-за ноутбука. С нечесаными волосами, в трусах и майке. И только чистя зубы, на третье утро ощутила, что ее нормальная жизнь к ней возвращается. Кира перебрала спортивную сумку, закидав в нее чистые топики и шортики, может быть, ей и нельзя танцевать, пока не пройдет боль в шее, но на растяжку она все равно отправится.

В управлении на месте Школьникова сидел другой лейтенант. Он деловито проверил ее документы и пропустил. Команда Самбурова присутствовала в полном составе и радостно встретила девушку.

– Коламут снял свою кандидатуру с выборов и нанял трех самых крутых адвокатов области защищать свою дочь, – поведала Аня.

– Он сделал правильный выбор. Во всяком случае, для себя, – согласилась Кира. – Он хотел доказать, что он ее любит, сделать что-то существенное для нее как отец. Жизнь предоставила ему такую возможность.

– Они будут бороться за тюремную психушку, – хмыкнул Самбуров.

Кира пожала плечами. Она еще в больнице настраивала себя, что не будет интересоваться судьбой Аниты Хакимовой. Они ее поймали. Это главное. Жертв больше не будет.

В кабинет вошел полковник Вольцев.

– Девочка моя, – кинулся он к Кире. – Я старый дурак, я втянул тебя в это дело. Корю себя.

– Не корите, – сказала Кира. Она сделала пару шагов ему навстречу и обняла. Лучшее лекарство от чувства вины. – Это не вы виноваты. Я сама побежала и неверно оценила ситуацию. Вы же брали меня на работу консультантом, не в качестве группы быстрого реагирования.

– У нее ген Феникса, она возродится, – подмигнул Самбуров Кире и пояснил полковнику, о чем он.

Вольцеву нарратив понравился, он радостно засмеялся и то, что Кира сказала: «Нет такого гена», – не расслышал.

– Я желаю послушать, как ты догадалась, что это она убийца, и как сумела логово отыскать. – Дмитрий Юрьевич уверенно захватил чистую чашку на подоконнике, заварил себе чай и, уютно устроившись на стуле, приготовился слушать.

Кира присела на подлокотник кресла. О том, как ее саму нашел Самбуров, Вольцев предпочитал умолчать…

– Я все спросить хочу, – вспомнил Вольцев, когда она закончила свой рассказ. – Вы не знаете, почему у нас