Джеральдина, обойдя стол, протянула ей прохладную тонкую руку:

– С Рождеством.

Впервые за несколько месяцев Эван проснулся с чувством объявшего его покоя. Прошло восемь дней с тех пор, как тело Даники нашли в парке, в шести милях от того места, где ее убили. Газета «Лос-Анджелес таймс» написала о взрыве газа в доме в Даунтауне, но упоминаний о теле не было – ни Даники Уайт, ни Чарльза ван Скивера.

Кто-то подчистил место происшествия.

Либо сам ван Скивер, либо другие – если ван Скивер действительно погиб. Но люди Чарльза продолжат поиски Эвана.

Что ж, а он будет искать их.

Как и каждое утро (и каждый вечер) до того, Эван первым делом потянулся за серебристым чемоданчиком Слетчера, надел контактные линзы и накладные ногти.

Он подключился к системе и увидел, что курсор мигает красным, красным, красным.

Никаких следов ван Скивера.

Выждав минуту, Эван снял оборудование. Этот ритуал его успокоил.

Одеваясь, он подумал, что же теперь делать дальше. Безусловно, нужно продолжать миссии в роли Человека из Ниоткуда, но стоит учитывать кое-какие осложнения. Его преследователям известно о его связи с Мемо Васкесом, как и о связи с Мореной Агилар. Для них будет лучше, если Эван больше никогда к ним и близко не подойдет.

Из-за этого ему придется находить следующего клиента самому.

Но перед этим, пожалуй, стоит устроить себе небольшой отпуск.

Эван съездил в магазин промтоваров, купил несколько досок красного дуба, древесную замазку и краску. Вернувшись в «хранилище», он уставился на записи с камер наблюдения, дожидаясь, когда же Ида Розенбаум, как всегда, пойдет прогуляться после завтрака. А потом отправился к квартире 6G.

Закончив с этим делом, Эван провел остаток утра, объезжая запасные убежища, меняя там схемы включения и отключения света, убирая почту с крыльца, проверяя состояние запасных автомобилей.

На южной трассе Четыреста пять образовалась пробка – машины стояли там, как на парковке, и потому Эван свернул, решив объехать холм. Через двадцать минут он добрался до винного магазина Уолли и окинул жадным взглядом витрину. Там осталась только одна бутылка водки «Кауффман». На стойке в беспорядке валялась всякая мелочь: очки, пара штопоров, открывалки для бутылок. Дожидаясь своей очереди, Эван осмотрелся. В глаза ему бросилась коробка пластырей с маппетами.

– Сэр? Сэр? Сэр?

Он поднял голову.

Надев очки, продавец протянул ему бутылку.

– Это все?

– Да. Это все.

Добравшись домой, Эван остановился у парковщика за порт-кошером.

– Ничего себе, мистер Смоак! – Парень весело потянулся за ключами. – Неужели вы и правда позволите мне припарковать вашу машинку?

– Только никого не сбей.

Парнишка ухмыльнулся.

В холле Хью Уолтерс, нацепив шапку Санты, наряжал рождественскую елку. Вместо ангела на верхушку дерева он нацепил веночек.

– Это Лос-Анджелес, – ухмыльнулся Хью.

Джонни Миддлтон, просматривая почту у ящика, помахал Эвану рукой, мол, «дай пять!» С тех пор как они вместе разобрались с братьями-индонезийцами, Джонни усилил попытки подружиться с Эваном. Чувствуя себя немного глупо, Эван шлепнул его по ладони и заглянул в свой почтовый ящик.

Внутри лежала прямоугольная посылка из «ДженЙорэйшн лабс».

Эван давно ждал ее.

Он открыл посылку и начал читать, направляясь к лифту.

– Двадцать первый, пожалуйста, – сказал он охраннику.

– Да, мистер Смоак.

Эван помолчал.

– С праздником, Хоакин.

– И вас тоже.

Эван вошел в лифт. Дверь уже закрывалась, когда в щель протиснулась морщинистая рука, раздвигая створки. В лифт прошествовала миссис Розенбаум. Прислонившись к стенке лифта, она осмотрела лицо Эвана.

– Я вижу, вы уже оправились после той аварии. Ну, когда вы упали с мотоцикла.

– Да, мэм.

– Мой Херб, да будет земля ему пухом, всегда говорил, что лучше запереть детей в подвале, чем позволить им сесть на мотоцикл.

– Вашим детям очень повезло с родителями.

Миссис Розенбаум что-то сдержанно пробормотала себе под нос. Несколько этажей они ехали в тишине.

– Сегодня утром наш недотепа-менеджер наконец-то починил мою дверь. Представляете?

– Наверное, это очень вас обрадовало.

– Мне кажется, он нарочно сделал это именно сегодня, чтобы всем говорить, мол, он завершил в этом году все дела.

Лифт остановился на шестом этаже, и миссис Розенбаум вышла.

– Что ж, всего доброго.

На двенадцатом этаже лифт покинул и Эван. Проходя мимо квартиры 12F, он ощутил на себе чей-то взгляд: кто-то стоял за дверью и подглядывал.

– Добрый вечер, ваша честь.

Сквозь дверь донесся приглушенный голос Пэта Джонсона.

– Добрый вечер.

Эван остановился перед последней дверью в коридоре. Из квартиры доносились громкие голоса.

– Ты должна разрешить мне не спать до полуночи. Нам же нужно посмотреть празднование в Нью-Йорке!

– Но тут оно транслируется в девять!

– А в полночь его повторяют. И я хочу увидеть фейерверк! Может, хоть чуть-чуть посмотрим, половину?

– Я не веду переговоров с террористами!

Эван постучал.

За дверью послышались шаги, показалось лицо Мии, перечеркнутое металлической цепочкой. Женщина удивленно мотнула головой.

– Эван?

– Я принес прощальный подарок Питеру. Как мы и договаривались, после этого я больше не приду.

– Ох. Ну ладно.

Дверь закрылась, Мия сняла цепочку и отступила на шаг, пропуская его в квартиру.

– Твой глаз! – воскликнула она. – Что за… – Она всплеснула руками. – Нет, ничего не говори. Ничего.

Эван улыбнулся. Учитывая то, что Мие было известно о нем, ему следовало бы собрать вещи и покинуть Касл-Хайтс немедленно. Но он этого не сделал. Оставаясь здесь, он впустил в свою жизнь что-то новое – капельку доверия.

Питер, сидя на диване, помахал ему рукой, и Эван подошел ближе. Мия ушла на кухню, чтобы дать им возможность поговорить наедине.

Эван устроился рядом с мальчуганом на диване, и Питер выключил телевизор.

Эван протянул ему толстую папку, лежавшую в посылке из «ДженЙорэйшн лабс».

– Ты знаешь, что это?