– ДНК динозавра?

– Почти угадал. Это результаты исследования твоего ДНК. – Эван открыл распечатанный отчет. – В тебе пятьдесят восемь процентов крови жителей Средиземноморского региона, тридцать один процент крови жителей Северной Европы и одиннадцать процентов крови жителей Юго-Западной Азии.

– Азии!

– Ага. Вот, смотри.

Питер, потрясенный, сдвинулся на краешек дивана.

– Круто.

– Суперкруто. Твои далекие предки вышли из Африки шестьдесят пять тысяч лет назад, пересекли Красное море и добрались до Аравийского полуострова. То был народ кочевников, охотников, использовавших орудия труда и оружие. Они не боялись столкнуться с новыми вызовами судьбы в новых землях. – Эван перевернул страницу. – Когда началась затяжная засуха, твои предки, которые к тому моменту уже разводили скот, погнали стада по территории современного Ирана и добрались до степей Центральной Азии.

– Степей?

– Да. Только представь себе эти огромные, бескрайние, поросшие травой просторы. Они прекрасны. – Эван пододвинул к Питеру папку. – Вот, посмотри на эту карту. Видишь, как твои предки шли по Европе? Они охотились на крупных животных.

– Ух ты!

– Да, это уж точно. – Эван пролистнул красочные страницы. – Вот дал о себе знать Ледниковый период, пришлось опять искать новые земли. Поэтому в тебе есть и кровь жителей Ближнего Востока. Но ты и сам можешь все это прочитать. – Он передал Питеру папку. – Ты же говорил мне, что хочешь узнать, кем были твои предки.

– Спасибо. Мне очень понравился твой подарок. Мама говорит, что ты к нам больше не придешь.

Два предложения, произнесенные так, будто они как-то связаны. Может, так и было.

– Да.

– Она говорит, мол, вот я подрасту и тогда пойму причину этого. Но мне кажется, взрослые говорят так, когда сами не знают, что сказать.

– Взрослые намного чаще не знают, что сказать, чем тебе кажется.

– Отстой… – протянул Питер. – Знаешь, иногда мне одиноко. Ну, потому что я у мамы один.

Эван поразмыслил над этим.

– Знаешь, один очень близкий мне человек как-то научил меня одному трюку. Нужно представить себе пространство внутри своей головы. Ты можешь впускать в это пространство кого угодно. Поместить туда что угодно. И можешь не пускать того, кого не хочешь там видеть.

– Я могу поселить там Бэтмена. И капитана Джека Воробья.

– Да.

– И тебя.

Эван кивнул.

– И меня.

– Пока, Эван Смоак.

– Пока, Питер Холл.

Питер пролистнул папку к началу и углубился в чтение.

Встав, Эван пошел к двери. Из кухни выглянула Мия. Она только сейчас заметила бумажный пакет у него в руке.

– Наконец-то купил себе водки, да?

– Да.

– Хочешь отпраздновать сегодня?

– Что-то вроде того.

– Ты уже разрешил все проблемы, тянувшиеся за тобой в этом году?

– Нет.

– Ну, до Нового года осталось совсем мало времени, так что поторопись.

– Да, наверное. – Эван помолчал. – С Новым годом, Мия.

Она отбросила со лба прядь волос, закусила губу.

– С Новым годом.

Прямо перед собой Эван увидел давнишнюю наклейку: «Ведите себя так, будто вы – тот, кто обязан вам помочь».

Эван подумал, что, может, прямо сейчас он следует этому совету.

Поднявшись к себе, он потренировался, потом обработал швы, принял горячий душ, немного почитал. Перед наступлением полночи Эван налил себе на пару пальцев водки, бросив в стакан лед. Стоя у жалюзи, он с наслаждением ощутил, как водка согревает его горло, живот. Изумительный вкус, никакого послевкусия.

Где-то вдалеке, над горизонтом, запускали фейерверк в честь Нового года. Попивая водку, Эван залюбовался изумительной игрой света и огня. В бокале осталось несколько кубиков льда, и Эван, пройдя на кухню, сполоснул его в умывальнике.

Отблески фейерверка осветили отпечаток детской ладошки на холодильнике. Эвану вспомнилось, как Питер в последний раз был в этой квартире, как прижался к холодильнику, дыша на нержавеющую сталь дверцы. Эван сделал шаг в сторону, глядя на отпечаток с разных ракурсов. На этот раз он решил не протирать дверцу.

Он прошел по коридору, минуя стену, где раньше висела катана. Приготовившись ко сну, Эван сел на край кровати на магнитной подушке и, как и каждый вечер в последние девять дней, надел контактные линзы и накладные ногти, позволявшие передавать текстовые сообщения.

Курсор мигал красным, красным, красным.

Вздохнув с облегчением, Эван снял оборудование и сложил в коробку – очередная проверка предстояла утром.

Потом он выключил свет. Эван парил в темноте, отстраненный от других людей, от всего внешнего мира, даже от пола под ним. Замечтавшись о том, что ждет его в новом году, он закрыл глаза и начал обратный отсчет от десяти до нуля. Он уже задремал, когда сработала тревога.

Улыбнувшись, Эван распахнул глаза и протянул руку к пульту управления на прикроватном столике, чтобы выключить сирену. Ему даже не надо было проверять мониторы.

Встав, он включил свет и подошел к окну. За стеклом парил воздушный шарик с неаккуратно выведенными детской рукой словами: «В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ».

Эван открыл окно, втянул шарик внутрь и перерезал нитку новым страйдеровским ножом – этим ножом еще никто не пытался его зарезать. Отпустив шарик под потолок, Эван вернулся в кровать, выключил свет, помедлил. Его рука потянулась к коробке с оборудованием.

Еще одна попытка.

Он опять подключился. Курсор, казалось, зажегся в паре футов от его лица.

Он мигал красным, красным…

Зеленым.

Эван несколько мгновений смотрел на маркер, свидетельствовавший о том, что собеседник вышел онлайн. Сердце гулко забилось у него в груди. Эван не шелохнулся, и перед его глазами не возникло текста. Прошло десять секунд, тридцать. Наконец, стараясь двигаться как можно осторожнее, Эван отключил оборудование. Снял линзы и ногти.

Осторожно, будто взрывчатку, он перенес серебристую коробочку в «хранилище».

А потом лег спать.

В заснеженной глуши Аллеганских гор стоит одинокая хижина. В камине полыхает огонь, из трубы клубами валит дым. Даже снаружи, сквозь ставни, слышно натужное дыхание. Под потолочной балкой свисает наполненная водой груша весом в три сотни фунтов. Худощавый двенадцатилетний мальчишка лупит по ней изо всех сил – кулаками, локтями, коленями. За его спиной стоит грузный мужчина с секундомером в руке.