Потом были долгие страшные ночи и скомканные дни. Но они были! Кирилл почти не выходи́л из палаты, держал мать за руку, он словно сопровождал женщину через лавину боли и страданий и боялся отпустить, чтобы она удержалась хотя бы на самом краешке. А потом они начали выбираться! Через операции, которые уже способен был выдержать её организм, процедуры, первые весенние дни. Они вместе пережили долгую и страшную зиму, когда Анна всё время стремилась сорваться вниз, но Кирилл вовремя ловил её и снова вытягивал наверх.

И с тех пор Кирилл старался быть возле матери. Он также бунтовал, кривлялся, и могло показаться, что эта Аня его тянет работать рядом с собой, но это было не так. Он сам выбрал этот путь, хотя отчаянно мучился и сам не знал почему. Ему не нравилась работа следователя, он не хотел иметь ничего общего с тем миром, в котором жила мать.

Послышался стук, и Кирилл выбрался из своих мыслей.

– Вы просили задержанного доставить. Он в допроске! – Сиплым голосом сообщил дежурный и внутрь кабинета заполз крепкий табачный дух.

– Спасибо. Я иду! – Сказал Кирилл. – А у вас кабинет этот надолго свободен?

– До послезавтра точно! Матвеич вернётся через три дня не раньше. А там если задержитесь, ещё что-то подыщем. – Дружелюбно сообщил лейтенант.

Кирилл вздохнул и подумал, что задерживаться ещё на такой срок точно не хочет. Он прошёл в сторону допросных, поморщился от витающего духа разогретой тушёнки и зашёл в стылую комнату, где одиноко стоял привинченный к полу стол и ещё пара стульев, прикреплённых таким же образом.

Нефёдов сидел, склонив голову к сцепленным железными браслетами рукам. Мужчина смотрел прямо перед собой и даже не обернулся на стук двери.

– Добрый день! – Сухо сказал Кирилл и присел на жутко холодный стул.

У молодого человека ещё мелькнула мысль, что нужно побыстрее закончить допрос, иначе он отморозит себе всю нижнюю часть.

– Гражданин Нефёдов, сегодня я был в школе вашей дочери Анны Нефёдовой! И выяснил, что вы намеренно ввели следствие в заблуждение. В ваших интересах сейчас рассказать, где ваша дочь. И с кем вы состоите в сговоре!

Кирилл прекрасно понимал, что не владеет техникой допроса. Он вообще не знал о чём говорить с задержанными, арестованными, свидетелями. Не любил эту работу и не понимал, как себя вести. Но сейчас другого выхода не было!

– Вот объясните мне смысл молчания? Девочка в опасности, ваша жена умерла, вы арестованы! Может мы вместе как-то попытаемся хотя бы спасти вашу дочь.

В подобном монологе прошли последующие полчаса. Не добившись даже того, чтобы Нефёдов хотя бы глянул в сторону Кирилла, тот вздохнул и готов был сдаться.

Кирилл вышел из допросной, чувствуя озноб во всём теле, а ещё он впервые в жизни ощутил злость на то, что не может сделать свою работу.

– Цветной принтер есть? – Спросил он у дежурного.

– Ага! – Кивнул тот. – И кофемашина с двойным фильтром. – Хохотнул мужчина. – Через дорогу канцелярский магазин, у них есть.

Сделав большие полноцветные фото, Кирилл отправился в торговый центр, питая слабую надежду, что кто-нибудь вспомнит случайного покупателя, бывшего у них аж в марте. Он доехал до нарядного как игрушечный замок здания, вошёл внутрь и стал озираться, думая, куда податься в первую очередь. Ряды магазинов с нижним бельём, косметикой, аптеку и супермаркет он отмёл сразу. Остался дорого́й ювелирный бутик, банк, кофейня и туристическое агентство.

Кирилл пообщался с милыми продавщицами, сверкающими кольцами, браслетами и улыбками. Потом показал фото нервной девушке из банка, но нигде не получил нужного ему ответа. Мужчина разочарованно вышел в галерею торговых рядом и сев за столик заказал чашку кофе и десерт. Кирилл долго глотал не слишком хороший напиток, ковырял вилкой чуть подсохшее шоколадное пирожное и пялился в разложенные снимки. Его ужасно раздражала перепалка двух девиц в униформе работниц кафе и он не мог сосредоточиться на своих мыслях.

– Девчонки, – не выдержал он и обернулся, – чуть тише можно?

Одна из них сделала большие глаза и посмотрела на вторую, рыженькую со вздёрнутым носиком, легонько толкнула её в плечо и указала подбородком на Кирилла. Мужчина скоро отвернулся, ему показалось, что сейчас девицы начнут кадрить заезжего гостя.

– Здрасьте! – Рыженькая всё-таки нашла в себе силы и села перед ним.

– Привет. – Улыбнулся Кирилл в ответ.

– Простите, – она прижала руки к груди, – вы его ищите? – Она ткнула пальцем в фото.

Кирилл мгновенно собрался, отодвинул в сторону чашку и тарелку и развернул лист фотобумаги к девушке.

– Да. Вы что-то можете сказать о нём? Помните этого мужчину?

– Это папа Ани Нефёдовой. А Аня с моей младшей сестрой училась в одном классе, поэтому я её знаю. – Девушка явно нервничала. – Я их с папашей последний раз в марте видела. Там ещё девица с ними была. – На последнем слове глаза её недобро сверкнули.

– Что-то можете ещё сказать? – Спросил Кирилл. – Может, быть видели, куда они заходили?

– Видели! Видели! – Чуть ли не прошипела она. – Аня домой пошла, а эти двое сели в машину девицы и целовались! – Припечатала она последние слова. – Он же женат! А дочку с любовницей таскает за собой. Нормально, а?! Я, конечно, не лезу в чужие дела.

– Вы не запомнили машину, может быть номер? Помните, откуда они выходи́ли?

– Машина белая, грязная такая была. Ну, я в них не разбираюсь. А выходи́ли они из турагентства. А что случилось-то? С Аней-то всё в порядке?

– Спасибо вам огромное! – Уклонился от ответа мужчина. – Вы большая молодец. – Кирилл сгрёб фотографии и быстрым шагом направился по направлению «Бюро транзитных перевозок».

Ещё полчаса мучений, долгих обзвонов сменных сотрудников, пересылок фотографий и Кирилл узнал, что на начало июня, Нефёдов, Аня Нефёдова и некая Маргарита Веселова выкупили билеты на рейс Санкт-Петербург – Берлин.

Выйдя из торгового центра, Кирилл сразу набрал телефон Лисицыной и быстро проговорил:

– Анна Михайловна, я знаю, кто был с Нефёдовым вместо его дочери. А также она, возможно, появится в аэропорту третьего июня. То есть через пять дней!

***

Глафира сидела перед Визгликовым и Лисицыной и уже полчаса слушала перепалку. Анна Михайловна доказывала, что им нельзя ни в коем случае возвращать Глашу обратно в таком состоянии, а Стас бесился и обещал самолично сидеть возле неё.

– Объясни мне! Может я тупая! – Уже истошно орала Лисицына. – Зачем она там нужна? На неё смотреть страшно!

– Мы же её не на выставку везём. И хотя придурок Белобородов молчит, Коля согласен сотрудничать, поэтому нам не составит труда всю шайку-лейку накрыть. Но только если они увидят цель! А так могут прикинуться обычными прихожанами, и всё! Вошли, что нужно не увидели и до свидания! – Зло проговорил Визгликов. – Ты же и сама это понимаешь!