Оперативник, спускаясь по лестнице, буквально на секунду зашёл за спину идущему с ним человеку, но ему хватило времени, чтобы молниеносно стукнуть преступника по голове рукояткой пистолета.

– Станислав Михайлович выходите! Всё хорошо!

Визгликов вышел и покачал головой.

– Ты в театральный поступать не пробовал? – Проговорил Стас, надевая наручники, на лежащего без сознания мужика.

– Я всё детство в местном театре отыграл! Но форма она как-то роднее!

***

На этот раз всё прошло гладко и складно! Арестовали всех, включая преступного авторитета Валета, давно и успешно бегающего от правоохранительных органов.

Глашу отправили в больницу в Ярославль, по настоянию Лисицыной, а Визгликов с Анной Михайловной поехали в тюрьму к Белобородову, чтобы Стас мог увидеться с ним лицом к лицу!

Стас сидел в допросной. Он успокаивал себя, ему было тошно оттого, что он не может прямо сейчас придушить человека, убившего его дочь. Но с него взяли слово офицера и пообещали, что конвой всё время будет настороже! Вскоре пришёл Белобородов, присел напротив Стаса и взглянул на него смеющимися глазами.

– Ну что поговорим? – Спросил Визгликов.

– Да вроде особо не о чем. – Пожал плечами Белобородов.

– Думаешь? – Нервно дёрнулся Визгликов, но смог сдержаться.

– Уверен. – Белобородов помолчал, а потом добавил. – А вот начальнице своей ты привет передай!

– От тебя, что ли? – Зло усмехнулся Визгликов.

– Нет, – скорчил гримасу Белобородов и попытался нацепить на лицо маску смиренности. – Я человек маленький! Ты ей гражданин начальник скажи, что «все дороги ведут в Рим»!

– Обязательно! Пояснишь к чему мне передавать ей твои приветы. – Исподлобья взглянул Стас.

– А этого не потребуется! Ты сам увидишь, как ей понравится услышать такое! – Почти неслышно мужчина проговорил последнее слово и приторно улыбнулся. – Я пойду в камеру начальник. Я ничего не знаю. Да и знал бы не рассказал! Я свою часть работы сделал, с меня и взятки гладки.

– Слышь ты, юморист-самоучка. Ты чё такой борзый? Ты думаешь я с тобой цацкаться буду?

– Начальник, не пугай меня, я пуганный. В пресс-хату меня засунешь? Ну а толк? Я тебе всё расскажу, но ты ж не будешь знать, правда это или я соврал. Ты ещё скажи спасибо, что у меня времени не было с девочкой вашей покуражиться! Люблю ментовок. Жаль, твоя мне на пути не попалась.

Визгликов глубоко вздохнул и впился ногтями себе в ладонь, он старался не терять самообладание.

– А говоришь не знаешь ничего! А про дочь мою знаешь. Как так? Врёшь, значит.

– Знаю! И как её убили, знаю. И даже знаю почему. Тебе рассказать? – Откинулся на стуле мужчина.

– Будь любезен. – Голос Визгликова снизился почти до свистящего шёпота.

– Но ты сначала начальнице своей привет передай! А потом приходи и покалякаем.

– Не ты здесь ставишь условия! – Твёрдо сказал Визгликов.

– Думаешь? – С ухмылкой произнёс Белобородов. – Конвой! – Вдруг зычно крикнул он и со всей силы приложился лбом о железную столешницу.

Когда внутрь вбежали охранники, то Белобородов орал благим матом, истекал кровью и всем своим видом показывал, что хочет отползти подальше от Визгликова.

– Цирк уехал, клоуны остались. – Со скучающим видом произнёс Визгликов. – Придурок, здесь камеры всё фиксируют.

– Ну чё вы делаете? – В сердцах сказал один из конвойных. – Блин, начальство же здесь. К нам комиссия приехала! Сейчас такой хай поднимется.

– Что за детский лепет? – Скептически заметил Стас. – Видеонаблюдение изобрели много лет назад, и я думаю, что эта мизансцена, представленная заключённым, хоть и тянет на звезду, но Оскара не получит! Так себе башку в пустую расфигачить!

– Да не работают камеры! – Глухо сказал конвойный.

– А! Ну значит поклоннику Чака Паланика сильно свезло! А интересно, так звёзды сложились или у нашего театрального дарования здесь есть добрый ангел хранитель! – Нервно сказал Стас и задумался. Уж очень складно всё выходит у заключённого.

Любые объяснения Визгликова по типу «он сам» выглядели бы детским лепетом! И когда, уже позже, он сидел перед Лисицыной и пересказывал все передряги, женщина только качала головой.

– А что он от меня хотел? – Спросила женщина.

– Просил передать «что все дороги ведут в Рим»! Сказал, ты поймёшь!

Анна вдруг резко побледнела, схватила телефон и начала судорожно перебирать контакты, почти не попадая пальцем по нужным. Она нервно почесала щёку, дёрнулась и когда на другом конце провода ответили, то кратко спросила:

– Он на месте?

– Аня, ты? – Послышался ответ.

– Я! Он на месте?

– Здравствуй. На месте, всё хорошо. Не волнуйся. Я вчера созванивался.

– Убедись! – С нажимом сказала Аня.

– Хорошо. Сейчас я тебе перезвоню. – Ответил мужчина и отключился.

Лисицына повесила трубку и Стасу показалось, что она забыла про него. У женщины ввалились щёки, мгновенно провалились глаза и Визгликову даже стало не по себе от такой жуткой перемены.

– Анна Михайловна, что случилось?

Но снова прозвенел звонок и она подняла трубку.

– Аня всё в порядке, он на месте!

– Я хочу его увидеть! – Твёрдо сказала женщина.

– Зачем? – Удивился мужчина. – Аня, что происходит?

– Закажи мне пропуск. Я вылетаю первым же рейсом! – Анна повесила трубку и подняла глаза на Визгликова. – Мне нужно уехать. Я постараюсь вернуться как можно скорее.

– Анна Михайловна, ты хоть скажи в чём дело!

– Стас, пока координация дел на тебе, если что звоните. – С этими словами Лисицына вышла вон и хлопнула дверью.

– Прикольно поговорили! – Сказал Визгликов.

Весна надушилась ароматами цветов, свободно скользила в раскрытые окна домов, спешила нарядить улицы ярким одеянием листвы и распускающимися бутонами, чтобы вскоре передать пространство в ве́дение лета. Латунин с самого утра уже сидел в кабинете и перебирал папки с делами. Он пытался найти себе достойную причину наведаться в царство Нинель Павловны. Но уже несколько дней не мог придумать ничего достойное. Конечно, в глубине души он знал, что просто трусит перед встречей с Надей.

Дверь в кабинет распахнулась и внутрь забежал бодрый Марк. Они ещё не виделись с Латуниным с момента неприятного разговора.

– Чего хмуришься? – Заорал Марк.

– А что у нас много поводов для радости? – Вперил в него взгляд Латунин.

– То есть счастливое освобождение Глафиры Константиновны и арест банды для тебя не повод? – Удивился Журавлёв.