Грамотными были и Пизань с Мамкоёком, но мага огня я наглухо запер на магическом полигоне Гильдии со скучающим магом огня Гильдии наёмников и сказал, что не выпущу их оттуда, пока одарённое недоразумение не научится нормально стрелять своими термобарическими плевками в цель. А Пизань бегал и организовывал логистику. Потому как вообще всё в городе принадлежало порядку, а выцыганить повозки и тяговую силу можно было только канцелярской перепиской между Приказами. Дудочник тоже был грамотный, но, щука такая, опять прикинулся свистящим рингтонами поленом и никак не желал хоть чем-то помочь. И Побега, интеллигент вшивый, из хозяйственного оборота этим исключил моим же правилом «парного катания».

К вечеру к нашей суете с покойниками начали присоединяться и разные службы порядка. Пригнали рабов. Тех самых, «непорядочных». С неизбежными трагическими сценами, когда сородичам приходилось грузить в мешки останки своих близких.

А вот сам я, всё же презренно забив большой и толстый болт самострела на слова хранителя монеты, таки добился от его служб нужных бумаг ещё сегодня, а не завтра. Причём добился ещё одним нарушением его же заповеди, тупо подкупив приказчиков звонкой монетой. Ну, люди ведь везде люди. А чиновник и в тёмном порядке чиновник и готов пойти на малое отступление от положений и уложений, если его к тому мотивировать. Всё одно же бумаги будут. Подумаешь, не завтра, а сегодня. А вот мне завтра, что никогда.

Так вот, на закате передо мной распахиваются двери вожделенных складов нового порядка. На кой мне шить сапоги на всю мою ораву голодранцев, когда сам новый порядок уже поставил сапожный ряд к ногтю, к станку и к конвейеру и уже добился от них прорыва НТП, внедрения нанотехнологий в импортозамещение, увеличения надоев в яйценосность поголовья крупнозернистого скота. Погоди, последнее из другой песни. Ну, не суть!

Так что мои теперь все обуты, одеты, причём стандартно и однотипно – в типовые плотные суконные штаны, в льняные рубахи и подштанники, в прочные сапоги на толстой тройной подошве с каблуком, прошитые и подбитые, да ещё и с набойками, как у коней подкованных, по горам ходить – милое дело! В стёганые халаты-фуфайки до середины бедра оделись, правда, почему-то без воротников, ну, да ладно! Зато на всех получили вдоволь тонкого сукна и холста, хоть на портянки, хоть на шарфы, а хочешь сам себе тунику-накидку сшей, коль руки не из поясницы растут.

Плащей пока не получил. Но получу! Позже. Просто лимит на моей кредитной карте кончился. А по-местному, по-порядочному – дебет с кредитом в амбарных книгах приказчиков разошлись. Разошлись между собой, а сошлись с очаровательной цифрой «нуль». Вот с углём вернёмся, тогда и остальным разживёмся. Нам ещё столько всего надо! Броню сделать, оружие, амуницию, щиты, чехлы защитные и ножны на всё это великолепие, всё же кругом деревянное, клееное, влаги боится. А влага тут ураганная! Сплошь ливневая да штормовая!

И ведь нужен ещё и всякий бытовой и походный инвентарь. Все эти котлы, котелки, кружки-ложки, палатки, мешки, рюкзаки. На восемь десятков рыл. Аж, у самого голова закружилась. А на носу – зима. Начинай сначала! Уже по зимней форме обмундирования.

Утром «непры», они же негры, они же рабы, они же непорядочные, подводили волов и ослов, мулов и двугорбых шерстяных коней к перегруженным гнилым мясом повозкам, впрягали их и выводили из города на северо-западную дорогу. Вывожу и я своих.

Вот теперь любо-дорого посмотреть! На людей похожи стали! А не на сбежавших из рабства голодранцев! Вон, аж спины в обратную сторону выгибаются, как им гордо за самих себя. А что трупная вонь? Она вымывается. Выветрится ледяным дыханием гор.

Вижу, как в коробке серых немтырей на ослике ушастом выезжает из города урод.

– Бесконечно рад вас видеть! – кричу ему ещё издали, над головами толпы. – Безумно был бы рад не видеть, но всё одно рад!

Оказывается, не только с руками у него сложности. Но и с ногами. Их у него аж четыре. И все ослиные. Такая вот баба-яга костяная нога. Хромает мужик, не сможет одолеть путь до ущелья. Одна нога, как рука, сухая, да коротковатая, вторую ему покалечили какие-то «добрые люди».

– А почему именно твою красоту я вынужден буду лицезреть всю дорогу? – спрашиваю я, осаживая Харлея прямо перед серыми щитами с чёрными густыми иероглифами.

– Мероприятие сие весьма значимое для порядка и без ответственного лица никак не может быть произведено, – улыбаясь, отвечает урод.

– А-а! То да! Без ответственного лица никак не можно! – часто киваю я, делая понимающее лицо. – Ну, а ты тут причём?

Кто-то ржёт (сам урод тоже, кстати), а вот многие напряглись, оружие тискают в своих мозолистых руках.

– Хранитель монеты, он же второй советник, в чьём ведомстве находиться сие мероприятие с углём, настолько загружен делами и заботами, что он попросил соратника, менее загруженного делами и заботами, хранителя кнута и выгребных ям, то есть меня, заменить его на этом поприще. Всё же падаль – моё дело.

– И не говори! – сокрушаюсь я. – Всё-то у вас с размахом, да с масштабом грандиозным! Что город трупами завалили, что долину всю ямами перерыли. Эти ямы твоих рук дело?

– Так ямы же! – кивает капюшоном советник, хранитель кнута (палач) и выгребных ям (канализации).

Вот стало понятно, почему ямы под фундаменты роются столь оперативно. Особенно контрастно быстро на фоне остальных текущих дел нового совета городского нового порядка. Как говорил один мой знакомый – у любого успеха и у любой проблемы есть конкретные имя, фамилия и родословная.

– И ты решил изменить лицо долины вручную? Лопатами? – усмехаюсь я.

– Я ведь не настолько велик в магии, как некоторые невоспитанные маги Смерти. Я не могу мановением руки пробивать ворота и откапывать рвы в скалах.

Вот в такой перебранке и подколках и едем до самого вечера. Ночью урод смылся куда-то. Утром вместо него на осле и в его плаще везли другого урода. Но с ним было не интересно. В мой юмор он совсем не врубался. Совсем! Оскорблялся, обижался. Скучный. Урод! Совсем как тот урод, только скучный.

Потому дальнейший путь я терроризировал уже «Усмешку Смерти». Всё же я их научу ходить строем, нужду справлять полностью и по команде «Вспышка слева!», и спать рядами, да стоя! Засыпать тоже мгновенно, по команде «Отбой!».

Только принял такое решение, как опять всё пошло наперекосяк! Конные мои соратники тут же отпросились «в боевой дозор», лишь бы не маршировать в шаг с копьями и щитами. Давешний стрелок тут