– В чем смысл езды на трех колесах?

– Если одно колесо прострелят!

– Кто же будет стрелять по колесам?

– Арабы!

Виктор смеялся, как молодой бог. Серьезный и несерьезный одновременно. С ним никогда нельзя было угадать, все переплеталось. Если арабы прострелят сейчас все четыре колеса, он будет парить в воздухе, по-прежнему непобедимый. Потому что прогонял опасность своей улыбкой. И потому что сам мог нанести удар в любой миг, если захочет. У Виктора лучше не вставать на пути. Он всегда знает больше, чем ты. Он овладел искусством скрывать свое умение, но в нужный момент сразит тебя одной фразой, которая будет точнее пули. В самое сердце.

В пространстве для ног перед сиденьями находилось странное устройство с ручками и со шкалами, из которого свисали провода. Виктор протянул руку, вытащил один из проводов и передал его Морису:

– Высунь из окна!

– Что это?

– Антенна. Это коротковолновый приемник. Если повезет, то мы поймаем Каир! Как насчет Умм Кульсум? – Засмеявшись, он нагнулся и стал вертеть ручки. – El wardi gamil… [60]

– Осторожно! – крикнула Ясмина.

Морис схватился за руль. Грузовик, в который Виктор чуть не врезался, остался позади, отчаянно гудя. А Виктор продолжил искать радиостанцию, напевая арабскую песню. Ясмина вцепилась в сиденье.

– Помедленнее, Виктор!

Из динамика доносилось потрескивание и шипение, прерываемое обрывками арабских слов. Виктор ударил по приемнику:

– Негодный хлам!

Каир замолчал.

– К черту! У нас есть собственное радио! Яэль, ты знаешь Эдит Пиаф?

– Нет.

– Зато твоя мама знает ее! Дам да-дам да, дам-да дам-да… Non, rien de rien, non, je ne regrette rien… Нет, ни о чем, нет, я ни о чем не сожалею…

Он пел, оглядываясь на Ясмину. Та молчала. Жоэль не понимала почему. Это же была счастливая песня.

Ни о хорошем, что у меня было,

Ни о плохом. Мне все безразлично!

Ясмина принялась тихонько подпевать. В отличие от Виктора, она не была хорошей певицей – и музыкальный талант Жоэль был явно не от нее, – однако что-то в Ясмине пробудилось.

Это оплачено, уничтожено, забыто.

Меня не волнует прошлое!

Жоэль не понимала ни слова. Ей показалось, что происходящее сейчас объединяет Ясмину с дядей Виктором, но исключает папу – посредством этого иностранного языка. Папá молча смотрел на дорогу. Голос Ясмины набрал глубину. На французском она будто превратилась в другого человека. Она уже не следовала за Виктором, а, наоборот, подстегивала его, все громче и громче.

Уничтожены мои страсти, и все их волнения,

Уничтожены навсегда, я начинаю с нуля…

Ясмина пела так, будто хотела что-то сломать. Неужели только Жоэль заметила, что отец вцепился в ручку дверцы так сильно, словно ждал в любой момент аварии?

* * *

– Сфотографируй нас, Морис!

Виктор оперся ногой о бампер богини и поставил Жоэль между собой и Ясминой. Волны разбивались о скалы. На заднем плане среди старых домов возвышалась церковная башня.

Морис колебался.

– Нет, я сфотографирую вас троих! – сказала Ясмина.

Она взяла фотоаппарат и подтолкнула Мориса к машине. Жоэль между дядей и отцом. Потом Жоэль захотела, чтобы мама тоже была на снимке. Морис сфотографировал ее с Ясминой и Виктором. Под конец он передал Виктору фотоаппарат, чтобы тот снял их троих. Каждый раз кого-то не хватало на фотографии, только Жоэль присутствовала всегда. Говорят, что три – самое нестабильное из всех чисел. Потому что один всегда будет исключен. Но когда в центре появляется ребенок, то возникает четвертая сила, которая удерживает всех вместе. Затем Виктор запер «ситроен» – до наступления ночи, сказал он, в этом районе спокойно, но позже будет опасно, – и они пошли в кино, как он им и обещал.

– Где мы? – спросила Жоэль.

– На юге, в Яффе.

Кинотеатр «Яфор» возвышался над бульваром, огромный и белый. Виктор объяснил, что это знаменитый архитектурный стиль баухаус. Или ар-деко. Или и то и другое. В любом случае, раньше тут выступала Умм Кульсум из Каира, когда это еще был театр под названием «Альгамбра». Он купил билеты и попкорн, даже не спрашивая, что остальные хотят посмотреть. В фойе висели афиши двух фильмов. На одной – Джеймс Дин с сигаретой в уголке рта, почти такой же бесстрастный, как Виктор. Другая, с французским фильмом, изображала картину, знакомую Жоэль по школьным урокам. Колючая проволока. Освенцим. Хотя на афише мало что было понятно, а может как раз поэтому, у Жоэль пробежала дрожь по спине. Виктор передал Ясмине билеты, а Жоэль – попкорн. И объявил, что им с Морисом нужно «кое-что сделать». А после фильма они встретятся перед кинотеатром.

– А что именно сделать?

– Государственная тайна, – прошептал Виктор и подмигнул.

Затем он отозвал в сторону ничего не понимающего Мориса и сказал ему что-то на ухо. В этом тоже был весь Виктор: просто веселиться было недостаточно. Всегда какие-то секреты. И вот мужчины ушли. Ясмина и Жоэль остались стоять с билетами и попкорном. К счастью, билеты оказались на фильм с Джеймсом Дином.

* * *

Когда они вышли после фильма, солнце уже почти село; Виктора и Мориса у кинотеатра не обнаружилось. Ясмина рассердилась. А чего еще было ждать от Виктора.

– Так, пошли к машине.

– А вдруг они придут сюда?

– Тогда поедем домой на автобусе.

Они направились к месту, где был припаркован «ситроен», – по старым переулкам с лестницами, мимо каменных домов песочного цвета с арочными окнами. Все немного обветшалое и таинственное. Вдруг на углу Жоэль увидела Мориса и Виктора. Те спорили.

– Папá!

Еще пара секунд – и мужчины снова нацепили на себя «воскресные» лица. Но за этот миг Жоэль заметила в глазах папы что-то незнакомое. Что-то очень серьезное. Как будто он увидел привидение. Как будто он был напуган.

– Bonsoir les filles! [61] – приветствовал их Виктор – Как вам Джеймс Дин?

* * *

На обратном пути в машине царила странная атмосфера. Мужчины курили. Прохладный ночной ветерок залетал в открытые окна. Прибрежная дорога была совершенно темной, изредка в конусе фар вспархивала птица. Порой Жоэль не понимала, смогла ли птица улететь или угодила под колеса. Они находились в одной машине и в четырех разных мирах.

– Чем вы занимались? – прервала молчание Ясмина.

– Я же сказал. Секрет.

– Да ладно, расскажи, – потребовала Жоэль. – Мы никому не скажем.

Виктор выбросил окурок в окно и вздохнул:

– Твой отец помог кое-кого идентифицировать.

– Что значит идентифицировать?

– Иногда ты встречаешь человека, который выдает себя за другого. Но тебе надо знать, кто он на самом деле. Потому что если ты не сделаешь этого, он предаст тебя.

– Кто так поступает?

– Больше людей, чем ты думаешь. Это