В общем, Риви вменялось не бросать попыток убедить Яфина съездить в гости к эльфам. А то и остаться в этих гостях навечно. В последнем бабушка не была уверена. Зато была уверена, что Лес увидел в Риви нечто, что ему понравилось в творце грибных медуз. И что Риви не помешает в себе это нечто поискать. Наверняка же пригодится.

— Ну, я даже не против, — произнесла девушка, сложив письмо и засунув его на самое дно сумки. — И учиться не против, и тренировать способности, и даже свозить Яфина в Лес. Я вообще ни против чего не против, вот такая я послушная девочка. Да.

Самый большой интриган

***

Пророк был немолодой. Если честно, он был натуральной древней развалиной, жизнь в которой продолжала теплиться только потому, что он был лучшим и за это его держал Лес. А стоит этому пророку выйти за его пределы, и остатки его жизни упорхнут, как крошечная птичка из разведенных ладоней.

Женщина, которая к нему пришла, была значительно моложе, хотя черноту ее волос давно прочертили белые нити. Впрочем, именно эти белые нити выдавали ее истинный возраст. Если бы не они, ее запросто можно было бы принять за старшую сестру ее собственной внучки. Той самой, чью детскую ленту она сегодня принесла.

Пока пророк раскладывал на маленьком столике нужные в его работе предметы и пока вглядывался в темноту старинного зеркала, женщина молчала и старалась не сжимать кулаки. Внучка у нее была все-таки любимая, самая любимая из всех. Возможно из-за того, что родилась слабенькой и болезненной и именно эта женщина помогала ее матери не впасть в отчаяние и учила терпению, которое ей бы не пригодилось с предыдущими детьми. А потом девочка болеть перестала, а привязанность так и осталась.

— Ну, что? — нетерпеливо спросила женщина, когда пророк резко выдохнул и буквально осел в своем кресле.

— Ничего плохого там нет, — махнул он в сторону зеркала. — Возле нее две силы. Одна почему-то — чувства связанные с ее даром. Вторая — разум, тоже связанный с даром, но не так сильно и там у нее всегда был выбор. Обе силы заключены в мужчин, только первый какой-то странный…

— О первом я знаю, мне те странные маги из чужих степей рассказали, объяснили, почему он ничем не сможет навредить ни ей, ни мне, ни кому-либо своей крови. Интересует меня больше второй.

— Второй тоже не станет вредить. Он радость, яркий свет, которым он делится, она рядом с ним станет сильнее, себя не упустит.

Женщина вздохнула, зачем-то посмотрела через правое плечо, а потом склонилась к пророку и призналась:

— Лесу что-то нужно от них обоих. Я почти уверена, что это не совпадение.

— Не глупи. Я же тебе говорил, что Лес ей поможет. А чем плоха помощь, когда все зло отражается, не вредя ей? А то, что нужно… Лес просто любопытен. И меняться любит, кто бы, что себе там ни думал. А кто, кроме того мальчишки дал ему столько изменений за последние века? Ты же читала воспоминания Беритхиля о великом путешествии. Сколько он тогда новых растений привез? А сейчас что? А сейчас все трясутся, и боятся, как бы что-то иномирское в наш Великий Лес не проникло… а может ему нужно, чтобы проникло. Может он без изменений что-то теряет. Живое должно меняться, даже если эти изменения могут ему навредить, все равно должно. Иначе превратится в такую мумию, как я.

И старик тихо рассмеялся. Или закашлялся.

— Значит, угроз ты рядом с ней не видишь? — спросила женщина, когда он опять застыл в своем кресле.

— Не больше, чем всегда. Зато множество возможностей вижу, из-за чего далеко заглянуть не могу. И да, твоя девочка способна удержать обе эти силы. Причем, разными способами. Если захочет удержать, удержит. Она просто пока не хочет. Свободу им пытается оставить, сама того не понимая.

И старик опять рассмеялся. Или закашлялся.

А женщина только вздохнула. Она точно знала, что ни одна сила никому не принесла покоя и безмятежности, кто бы что ни думал. А тут целых две силы. Так что спокойной дальнейшей жизни у ее девочки точно не будет.

Впрочем, не похоже, что эта спокойная жизнь ей нужна. Ее отец говорит, что сейчас она выглядит лучше, живее, веселее, самоувереннее и целеустремленнее. Целостнее она выглядит. Словно, наконец, нашла что-то стоящее, а то и вовсе мифическое равновесие в жизни. Так что… так что придется смириться и перестать ее спасать от опасностей.

Риви, наверное, как и Лесу, чтобы жить, нужно получать что-то новое, несмотря на его опасность.

— Пусть будет так, — сказала женщина.

— Мудрое решение, — улыбнулся пророк. — Приходи ко мне через семнадцать дней и три месяца. К тому времени произойдет событие, и твоя девочка точно сделает какой-то важный выбор.

***

В столицу практиканты вернулись тихо и мирно. Даже клуб защитниц Яфина вел себя прилично. Никого желающего напасть так и не встретилось. Необходимые манипуляции с растениями (они же помощь ближнему, которая была обязательна в качестве окончания выездной практики) провели на огородике какой-то безумной бабки. Ага, девчонки издевались над укропом и фасолью, пытаясь сотворить сами не зная что, а бабулька смотрела на них с умилением и вспоминала внучку, которая сейчас занятая дама и приезжает очень редко.

В общем, укропу с фасолью более-менее повезло. Практикантки растениям достались так себе и максимум, что сумели сделать — немного ускорить рост и живучесть. Очень немного. Без специальных измерений и не заметишь. А ведь могли отрастить три ряда клыков в фасолевых стручках. Или заставить укроп травить комаров и отравить попутно полсела, ну, или целое село, если ветер будет переменчивый и достаточно сильный.

Студентусы умелее девчонок из клуба тем временем вывели бабульке сорняки и избавили от гнили немолодую яблоню, и этого тоже хватало для зачета в графе — помощь населению.

Столица встретила вернувшихся практикантов густым туманом и драконом, решившим поспать прямо посреди дороги. Причем, дракон был чудесного серого цвета, на спине более темного, на животе почти белого, что помогало ему прятаться в тумане. В общем, увидеть дракона посреди дороги, причем, буквально в пяти шагах от городских ворот, никто не ожидал и на него буквально налетели. Риви от неожиданности с большой ящеркой даже поздоровалась, попутно удивляясь меланхоличности своей лошади, которой что дракон, что стена дома, остановилась себе и стоит.

— Шелуха! — обрадовались дракону у Риви за спиной, и мимо меланхоличной лошади промчалась одна из защитниц Яфина. Ага, та самая, которая хотела удобрять растения драконьей шелухой. — Шелуха!

Дракон открыл глаза и приподнял голову, которая лежала на клумбе среди цветов справа от дороги. На девчонку, которая, подбежав вплотную, стала скрести по его шкуре ногтями, он смотрел с той же меланхоличностью, что и лошадь Риви на самого дракона. Может, думал, что ему это снится.

А самое странное было то, что никто ничего не пытался с происходящим сделать. Яфин не пытался оттащить безумную девчонку. Дракон не пытался ее же оттолкнуть. Подружки не пытались вразумить. И даже лошади не пытались обойти валявшуюся на дороге тушу и продолжить путь.