– Уехать из Пасифик-Гроув до пятницы, как я планировала, я теперь вряд ли смогу, – добавила я. – А пятница…

– Пятница – последний день, когда должно осуществиться пророчество Кэсси, – подхватил Оуэн. – Кстати, ты мне так и не сказала: оно что – не сбудется, если ты переживешь пятницу? – Он поднялся с кресла, поставив бокал на столик.

Я вздохнула.

– Я надеюсь, что не сбудется, но точно сказать не могу, – проговорила я, следя за ним взглядом. Мне очень хотелось пережить эту неделю. Я была нужна бабушке, я была нужна Кэсси…

…А мне был очень нужен Оуэн.

Эта мысль молнией пронеслась в моем усталом мозгу. За двенадцать лет я привыкла быть одна, привыкла справляться со всем сама, но сейчас мне были позарез нужны помощь и поддержка. Его поддержка.

– Одним словом, рисковать я не хочу, – добавила я. – И если по какой-нибудь нелепой случайности я все же окажусь возле какого-нибудь водоема и утону, Кэсси останется на этом свете совершенно одна. Кто будет о ней заботиться, если бабушка тоже умрет? Правда, в завещании я назначила вторым опекуном мою подругу Фиби – ты наверняка ее помнишь, но… Нет, я не сомневаюсь, что Фиби сделает все возможное, чтобы дать моей Кэсси самое лучшее воспитание, но у нее своих детей четверо, а денег совсем немного. Лишнего миллиона у нее точно нет, так что… остается только один вариант. Кэсси ты понравился, а она, похоже, пришлась по душе тебе… во всяком случае, вместе вы смотритесь очень… органично. И гармонично. – Жаль только, подумала я, что сама я вряд ли смогу наблюдать эту гармонию своими глазами.

– Я знаю, что прошу слишком многого, – продолжила я после паузы. – Взять на воспитание восьмилетнего ребенка – большая ответственность, так что подумай как следует. Только не мешкай, хорошо?.. Завтра утром я должна позвонить Дейву и сообщить, кто будет основным опекуном моей дочери вместо бабушки. Да, я знаю, что времени очень мало, и все же мне хотелось бы, чтобы ты хотя бы обдумал мою просьбу. Кэсси – замечательный ребенок, и характер у нее по большей части спокойный. Возможно, иногда тебе придется помогать ей с домашними заданиями – особенно по математике, ну и, как водится, принимать участие в жизни класса, но это, наверное, не так уж трудно…

И самое главное… – сказала я и надолго замолчала. Чтобы сказать Оуэну то, что я собиралась, мне потребовалось собрать в кулак всю свою волю. Наконец я решилась: – Самое главное заключается в том, что ты будешь для Кэсси прекрасным отцом. Я абсолютно в этом уверена.

– Я – прекрасным отцом? – удивился Оуэн.

– Да. Ты добрый, щедрый, терпеливый… в большинстве случаев. – Я улыбнулась не без некоторого лукавства. – И еще я чувствую в тебе огромный запас любви, – добавила я, думая об Энрике и мечтая о том, чтобы хотя бы частью этой любви Оуэн поделился с Кэсси. Меньше всего мне хотелось, чтобы она росла, не будучи уверенной в том, что ее любят по-настоящему. Мой отец был не способен любить меня так, как положено любому нормальному отцу, и я была полна решимости сделать все, чтобы Кэсси не пришлось испытать то, что пережила я.

Повинуясь внезапному порыву, я схватила Оуэна за руки и прижала их к своей груди – там, где отчаянно стучало сердце.

– Если бы мои обстоятельства были иными, – продолжила я с горячностью, какой сама от себя не ожидала, – я хотела бы, чтобы ты стал отцом других моих детей!

– Молли! – Оуэн прижался лбом к моему лбу. – Ты меня просто убиваешь.

– Пожалуйста, скажи «да»!.. – Я выпустила его руки и обняла за шею. – Пожалуйста!

Пальцы Оуэна погрузились в мои волосы на затылке. Так мы стояли довольно долго, совершенно не двигаясь, дыша одним воздухом и наслаждаясь прикосновением друг к другу. Потом я почувствовала, как его шея под моими пальцами чуть дрогнула. Оуэн сглотнул и едва слышно прошептал:

– Да…

– Да?.. – Я слегка отстранилась, испытующе глядя на него. – То есть ты согласен стать основным опекуном моей Кэсси?

– Когда-то давно я был уверен, что мы с тобой поженимся. Помнишь, как-то раз я даже сказал тебе об этом?

Я кивнула.

– Помню.

– Кэсси – твоя дочь. И только ради этого я готов о ней заботиться.

– Спасибо тебе, Оуэн! – Я крепко сжала его запястья. – Огромное спасибо!

Он в свою очередь обнял меня и поцеловал в макушку.

– И о тете Мэри я тоже позабочусь… – Оуэн так и не отнял губ от моей головы, и его дыхание, проникавшее к коже сквозь волосы, казалось очень горячим.

Господи, подумала я, какой же он все-таки замечательный! Просто потрясающий!.. Зажмурив глаза, я в свою очередь крепко обняла его, склонив голову ему на грудь. Прислушиваясь к ровному биению его сердца, я спрашивала себя, как я могла уйти от него двенадцать лет назад, как я могла сказать ему, что разлюбила? Спрашивала и не находила ответа.

Потому что на самом деле я продолжала любить его даже сейчас. Очень сильно любить.

* * *

Внезапно Оуэн разорвал наше объятие, отступил на полшага назад, и я сразу почувствовала, что он как будто отстранился от меня. Его настроение явно испортилось, но в чем причина, я понять не могла. Вот он потер рукой лицо и потянулся к бокалу с остатками виски.

– Что случилось?

Оуэн покачал головой. На меня он при этом не смотрел, сделав вид, будто его очень заинтересовало спиртное.

– Ничего. Ты, кажется, хотела сходить к Кэсси, пожелать ей спокойной ночи, – сказал Оуэн. – Ну а я пока сполосну посуду. – Все так же не глядя в мою сторону, он шагнул к раковине. Поставив бокал на сушку, Оуэн низко опустил голову и тяжело оперся о мойку. Мне очень хотелось к нему подойти, но я поборола себя – главным образом потому, что мне нечем было его утешить. Я не могла даже пообещать ему, что все кончится хорошо, потому что сама не знала, что ждет меня в ближайшее время. Тихонько повернувшись, я пошла наверх.

Кэсси, с головой укрытая толстым одеялом, крепко спала. Рядом с ней ярко светил маленький ручной фонарик. Я выключила его и положила вместе с книгой сказок на ночной столик, потом поправила одеяло так, чтобы лицо Кэсси оставалось снаружи. В неярком голубоватом свете ночника я хорошо различала хорошо знакомые мне черты – округлый, слегка выпяченный подбородок, нежные щеки, аккуратный нос. Я внимательно всматривалась в них, стараясь сохранить в памяти каждую ямку, каждый угол или плавную кривую. Одновременно я горячо молилась, чтобы всемогущий Господь смилостивился над нами и дал мне шанс увидеть, как это детское личико превратится в лицо прекрасной женщины, которой – я знала это – Кэсси когда-нибудь непременно станет.

– Спокойной ночи, Кэсс. – Наклонившись, я поцеловала ее в лоб и вышла из комнаты.

Оуэн поджидал меня у подножия лестницы. Увидев хмурое выражение его лица, я невольно замедлила шаг. Он молча наблюдал, как я спускаюсь.

На предпоследней ступеньке я остановилась и посмотрела прямо на него. Сейчас наши глаза были на одном уровне, и я видела, как напряженно Оуэн всматривается в мое лицо.