Ассумпта создала окружающие меня стены, чтобы я однажды оказалась здесь и занялась этим делом.

– Например, вас? – говорю я. – Они сделали вас ради меня.

– На мой взгляд, слово «сделали» слишком сильное. Я бы сказала, они написали роль и пригласили меня сыграть ее.

Она проводит пальцем по пыльной поверхности своего рабочего стола.

– Да, они взяли меня на эту роль ради тебя.

– Но почему именно вас? – спрашиваю я, ощущая настоящее любопытство под слоем беспокойства и страха. Почему именно эта женщина? Почему такая одежда?

– Это очень тонкое искусство. Они хотели, чтобы я напоминала тебе твоих сестер. Подходящий возраст. И хотели, чтобы я предложила тебе то, что никто другой не мог бы предложить.

– Что, например?

– Варианты, – улыбается она.

– Варианты?

– Для будущего. Ты была настолько убеждена в собственной никчемности, что достаточно было, чтобы кто-то подтолкнул тебя в нужном направлении и уделил тебе немного внимания. Это было несложно, Мэйв. Ты сама стремишься навстречу.

– Значит, Япония – это и был один из вариантов?

– Она и до сих пор остается вариантом, – продолжает Хэзер уже своим обычным, более привычным для меня тоном. – Послушай. Я знаю, что тебе не по душе всякая религиозная белиберда. Как и мне. Но это просто небольшая часть кампании.

Кампании?

– Просто поддержка старомодного мышления приносит много денег, – продолжает она.

– Зачем вам деньги? – спрашиваю я сквозь зубы.

– Ну, для всего этого. Чем больше у нас сторонников, тем больше Колодцев мы можем освоить, что привлекает еще больше сторонников, и так далее. Здесь открываются огромные перспективы для молодых людей, владеющих магией.

– Магией, которой владеете вы, – парирую я. – Это неправильно. Нельзя забирать себе всю магию мира.

Она как будто задумывается.

– Дело в том, Мэйв, что если бы мы действительно владели магией, то никто не смог воспользоваться ею неправильно. Ваша ссора с Лили осталась бы просто глупенькой ссорой, не так ли? Не было бы никаких Домохозяек, никакого мороза со снегом и льдом, ничто бы не выводило из равновесия мироздание. Всего лишь ссора двух девочек-подростков в ирландском захолустье. А теперь представь, что это происходит по всему миру. В котором люди знают, что делают, и осознают последствия своих поступков.

Несмотря на мою решимость, ее слова немного меня смущают. Я молчу, обдумывая их. Она замечает мою заинтересованность и продолжает:

– «Дети Бригитты» останавливали гражданские войны до того, как они перерастали в геноцид. Они помогали распустить плохие правительства, покончить с коррупцией. Для глобальной стабильности нет лучшего союзника, чем мы, и мы всегда занимались такими делами, оставаясь на заднем плане. Помогали.

– Опустошали источники, – поправляю я ее. – Стремились захапать себе как можно больше.

Она машет рукой, как будто все это ерунда. Подумаешь. Омлет не приготовить, не разбив яйца.

– Мэйв. Ты же знаешь меня. Далеко не все было иллюзией. Большинство из того, что я рассказывала тебе о своей жизни, – правда. Неужели ты думаешь, что я стала бы участвовать в этой затее, если бы изначально считала ее плохой? Ну, то есть мне в ней не все нравится. Но мне не нравится и Amazon, не нравится то, что люди умирают на вредном производстве, добывая материалы для новых iPhone. Но ведь такова жизнь. Таков мир. Мы делаем все, что в наших силах.

Я не знаю, что сказать. Предполагалось, что я должна просто ждать, пока Манон выпьет зелье и отправится сюда с Лили. Если зелье связывания сработает, то почувствует ли это Хэзер Бэнбери? Привязанный Аарон дошел до моего дома во сне, а ведь это было достаточно легкое заклинание.

– Враги становятся союзниками, союзники снова становятся врагами, – продолжает она. – Все идет по кругу, согласна?

Я ощущаю пульсацию в деснах.

– Мэйв… ты и вправду думаешь, что люди могут настолько легко изменить свои убеждения? Мне любопытно. Я на самом деле интересуюсь психологией подростков, я не притворялась. Неужели ты считаешь, что это так легко – отмахнуться от двадцати лет богобоязненности и… изменить свои взгляды за пару недель?

– Я видела, как вы мучились, – говорю я. – Видела дыры на вашем лице.

Она не отвечает, а открывает верхний ящик стола и достает один из старых чайных пакетиков, держа его между большим и указательным пальцами.

– Высыхая, они теряют свою силу, – говорит она. – Но в этом есть еще немного силы.

Она сдавливает чайный пакетик между ладоней – энергично, как антистрессовый мячик.

У меня сразу же возникает ощущение, что во мне пытаются просверлить дыру.

Над нами быстро мигает лампочка. Мисс Бэнбери внимательно смотрит на нее.

– Полагаю, это твоя подруга. Лили. Пытается с помощью электричества проникнуть внутрь.

Я слышу нестройные шаги по ведущим в подвал ступеням и понимаю, что они здесь. Но вдруг на меня наваливается слабость, мой зеленый свет меркнет, а кровь застывает как желе.

– Это твой последний шанс, Мэйв, – произносит мисс Бэнбери. – Мы можем уйти вместе, прямо сейчас, и ты можешь просто поговорить с моим менеджером. Тебе не обязательно о чем-то договариваться и на что-то соглашаться. Просто поговорить.

– Вообще-то, это ваш последний шанс, – говорю я, поднимаясь через силу.

Малейшее движение дается мне с трудом. Звуки шагов приближаются. Манон, наверное, уже совсем рядом с дверью.

– Мы собираемся покончить с этим прямо сейчас.

– О, Мэйв, – в голосе мисс Бэнбери слышно разочарование. – Школа принадлежит нам. Никто из вас не выйдет отсюда живым.

Почему она так уверена в этом? Откуда такая уверенность?

Снова выдвинув ящик стола, она достает монетку.

– Заклинания такие запутанные, ненадежные, неопрятные. Зубы, волосы… Невозможно точно утверждать, кому что принадлежит.

И в этот момент я с ужасом понимаю, что что-то пошло совершенно не так.

38

Хэзер движется настолько быстро, яростно, ловко и с такой невообразимой силой, что мне на какоето мгновение кажется, что она вообще не человек. Она набрасывается на меня, ударяет плечом о стену и прижимает к моей шее две серебряные монеты, ужасные и холодные. Точнее, две штуковины, похожие на металлические монеты. Но это не металл. Это нечто более близкое к живому, чем к неодушевленному предмету. Своей нижней стороной они присасываются к моей коже, как лапы ящерицы к горячей каменной стене. Из меня вырывается крик удивления и замешательства, похожий на тот, что издала Манон в коттедже. На шею мне ложится рука, в ноги сзади упирается что-то острое, и я пару секунд не понимаю, что это. Я не вижу ничего, кроме лица Хэзер, ее острых зубов, прокушенных губ. Мне кажется, что меня укусило какое-то насекомое или змея.

Заклинание связи не сработало. Мы обречены.