Накануне приезда детей Дэвид ощущал себя студентом, готовящимся к сдаче экзаменов. Он постоянно просыпался в течение ночи и смотрел на будильник, подсчитывая, сколько осталось времени до подъема, и пытался представить себе, где сейчас находятся его дети. В шесть часов утра, больше не в силах спать, он вскочил с постели, принял душ, наскоро оделся и вывел Додди на прогулку к гавани. Дэвид наблюдал, как восходит солнце над восточной частью Файр-Айленда, дав себе уговор, что отправится домой сразу же, как только нижний край солнечного диска оторвется от далеких дюн.

Позавтракав с Додди, он осуществил финальную проверку запасов продовольствия, чтобы удостовериться, что купил все, что любили дети, после чего совершил последний осмотр дома. Когда Дэвид удостоверился, что все готово к долгожданной встрече, он запер дом и направился в гараж.

Подъезжая к дому Ньюманов, Додди весело завиляла хвостом и затявкала — Бенджи и Жасмин уже ждали их у парадной двери, натянув старую простынь, словно транспарант. На ней большими черными буквами, неровно красовалась надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, СОФИ, ЧАРЛИ И ХАРРИЕТ».

— Мы повесим это перед твоим домом, — с гордостью сказал Бенджи, вытягивая шею вперед, чтобы самому еще раз взглянуть на труды собственных рук. — Что скажешь, Дэвид?

— Бенджи, это произведение искусства! — воскликнул его взрослый товарищ, так внимательно изучая простыню, как будто перед ним висело полотно Ван Гога. — Я думаю, что это ознаменует открытие их каникул.

— Ну-ка, Бенджи, — заметила Жасмин, — давай-ка уберем это, пока мы не испачкали надпись. — Женщина свернула простынь в тугой рулон. Затем повернулась к Дэвиду: — Может быть, чашечку кофе перед отъездом?

— Нет, спасибо. Мне не терпится выехать в Кеннеди, даже если я приеду туда слишком рано, то успею выпить кофе в аэропорту. С этими трансатлантическими перелетами никогда нельзя быть спокойным. Иногда самолеты прилетают на час раньше назначенного времени.

— Во сколько прилет? Нам надо знать, когда быть у твоего дома.

— В двенадцать десять. Но так как еще нужно будет пройти службу иммиграции и получить багаж, я не думаю, что мы уедем из аэропорта раньше, чем, скажем, в пятнадцать минут второго. На дорогах не должно быть серьезных пробок в это время дня, поэтому предположу, что мы вернемся около трех.

— Хорошо. Мы постараемся быть у тебя в половине третьего. Ты не против?

Дэвид замотал головой:

— Я только за!

— Ну что ж, в таком случае, тебе уже пора! До встречи! И удачи! Я уже не могу сидеть на месте, так хочется поскорее увидеть твоих детишек!

Через некоторое время выяснилось, что Дэвид не напрасно выехал в аэропорт намного раньше, чем требовалось. На Белт Парквее произошла авария, из-за которой образовалась огромная пробка, протянувшаяся вдоль всего Южного штата до Малверна. В течение часа он стоял в неподвижной цепи машин, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю и поглядывая на часы, в то время как Додди развлекала себя тем, что беспрерывно рычала на бородатого водителя грузовика, чье транспортное средство ползло наравне с ними.

К тому времени когда Дэвид нашел на автостоянке наиболее тенистое место, не слишком далеко от аэропорта, на часах уже было почти двадцать минут двенадцатого. Опустив переднее стекло, он поднял брезентовый верх своего «фольксвагена» и закрепил его, оставив Додди сидеть внутри, единственным развлечением для нее теперь осталась шарообразная ручка коробки передач.

Пробираясь через скопление людей, уныло стоявших в зигзагообразных очередях, каждая из которых вела к соответствующему пункту регистрации, он взглянул наверх, на информационное табло, и обнаружил, что находится в зоне отправления. Озираясь по сторонам в поисках надписи «Прибытие», он обнаружил ее на верхнем конце пролета ступенек, ведущих на второй этаж. Двигаясь настолько быстро, насколько это было здесь возможно, он пробрался к лестнице и побежал по ней, перескакивая сразу через две ступеньки.

В этом зале было намного меньше людей, тем не менее уже образовалось скопление встречающих, собравшихся вокруг хромированной ограды у дверей таможенного контроля и ожидающих малейшего намека на их открытие. Информационное табло высвечивало, что самолет только что совершил посадку, опережая расписание на полчаса. Дэвид подошел к ограде и остановился рядом. Затем, вспомнив, что детям придется сейчас пройти иммиграционный и таможенный контроль, он решил выпить чашку крепкого кофе. Заказав черный кофе и маффин[10], он сел за столик и начал наблюдать за дверью, которая должна была пропустить пассажиров из Глазго.

Двадцать пять минут спустя, когда были выпиты уже две чашки, двери в конце концов распахнулись, и первые приветственные возгласы разнеслись по куполообразному залу. Маленький ребенок пролез через хромированную ограду и, поощряемый своими родителями, неуверенно пошел вперед, навстречу пожилой чете, которая стоически пыталась соответствовать организованному для них приветствию и одновременно удержать движение перегруженной багажом тележки в необходимом направлении.

Прибывшие пассажиры плотным потоком потекли из дверей. Одних встречали друзья и родственники, и они быстро исчезали в направлении ждущих их машин, другие растерянно озирались, неуверенно направляясь то в одну, то в другую сторону, как овечки, отбившиеся от стада.

Первыми в дверях появились Чарли и Харриет. Чарли поправлял на плечах свой рюкзак и кричал через плечо Софи, чтобы она поторопилась. Дэвид поднялся и медленно направился к ограждению.

Дети повернулись и немного оробели, увидев улыбающиеся лица людей, собравшихся за ограждением, а затем Чарли поймал его взгляд и, громко крикнув «папа!», пролез сквозь ограду, зацепившись за нее рюкзаком, и побежал к Дэвиду. Дэвид стоял не двигаясь, глядя, как сын приближается к нему, отмечая его непривычную худобу и долговязость по сравнению с Бенджи и то, что его плотно облегающие джинсы и клетчатая льняная рубашка необъяснимо выдавали в нем британца.

Чарли врезался в него на всей скорости и крепко обнял.

— Папа! Мы так здорово провели время в самолете! Мне разрешили подняться наверх к пилотам и посмотреть, как они управляют самолетом! Только они не разрешили мне ничего трогать!

— Я очень рад за тебя! — смеясь ответил Дэвид.

Он прижал ребенка крепче к себе и, нагнувшись, поцеловал в макушку, с любовью вдохнув запах его волос. Секунду спустя Чарли выкрутился из его объятий и побежал назад за Харриет, которая до сих пор стояла на том месте, где он ее оставил, полностью поглощенная зрелищем маленькая девочка, лежа на полу рядом с багажной тележкой, вопила во весь голос и била ногами по земле, сопротивляясь тщетным попыткам своих родителей как-либо ее успокоить.

— Хэрриет! Скорей! Папа здесь!

Харриет мгновенно вышла из оцепенения, и, пока она окидывала окружающих взглядом в поисках отца, на ее лице отображались чувства тревоги и томления. Завидев его, она кинулась оббегать длинный барьер, разделявший их. Когда девочка приблизилась, Дэвид наклонился и подхватил ее, чувствуя, как она обвила его своими ручками и ножками, совсем как осьминог, обладающий, правда, удивительно прелестной внешностью.