Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как оказалось, он проспал почти пять часов. А когда проснулся, бабки с внучком в купе уже не было. Сошли в Апатитах, сказал проводник.
Попасть на Сейдозеро оказалось непросто, и причина была не в погоде, а в ментах: из зоны – самой обычной, не аномальной – сбежали четверо зеков. Николаю даже ксива не очень-то помогла. Поначалу. Потом кто-то из ментовского начальства, похоже, что-то для себя решил, и Николая пропустили через оцепление. Только спустя пару часов он понял, что его приняли за «охотника», приехавшего, чтобы без суеты и спешки перебить беглецов. Ну да, а как ещё объяснить появление майора КГБ в отставке, которому «очень надо» на Сейду? Николай особо не переживал на эту тему: чем дальше, тем сильнее крепла в нём уверенность: назад он не вернётся. И не потому, что погибнет – это в его планы точно не входило…
На месте гибели группы у Николая случился редкий в последнее время приступ здравого смысла. Что – что? – он хотел здесь найти? Зачем он сюда пришёл? Пока он ещё хоть что-то соображает, надо разворачиваться, выходить в цивилизацию и сдаваться в Кащенко… Вот только мысль появилась – и исчезла. Потому что Николай увидел на камнях кровь. Старые, бурые следы, которых не могло быть. Их здесь вообще не могло быть: по словам местных, несколько дней подряд шли дожди, и только сегодня утром распогодилось.
Он нагнулся, положил на кровавый отпечаток руку, прикинул. Словно кто- то пытался схватиться за камень, но пальцы соскользнули. Определить, куда двигался человек, было совершенно невозможно, Николай начал оглядываться – и увидел ещё один кровавый отпечаток, еле заметный мазок. А потом – ещё один.
Николай окончательно понял, что сошёл с ума, но даже не испугался. Он словно со стороны смотрел, как идёт от одного следа к другому. Ещё один отпечаток окровавленной ладони… Но если оглянуться, это просто выход эвдиалита, «саамской крови», местного минерала характерной окраски – как сырое мясо… Лоскут ткани из Ленкиной штормовки… нет, просто пожухлый лист корявой стелющейся берёзы… Остановись. Что ты делаешь, не ходи дальше, стой! Но он уже у подножья горы, и наверху, выше по склону – он это точно знает – пещера, и там…
Какая сила заставила Николая вытащить нож из кармана рюкзака и повестить его на пояс – он не знал. Старый афганский каруд, тупой и ни на что не годный, по большому счёту. Подарок тамошнего дервиша – или просто хитрого старика, «откупившегося» от русского с автоматом. Тогда Николай не верил ни в Бога, ни в чёрта, и кинжал оставил просто на память…
– …Убьёшь?
– Зачем? Со стариками, младенцами и беременными женщинами я не воюю, – вообще-то раньше вместо «младенцев» он использовал более общее «дети», но после того, как на его глазах пацан лет десяти, может, чуть постарше, весьма профессионально срезал из «калаша» сразу пятерых бойцов, заменил «детей» на «младенцев».
– Ты воин, – неожиданно резкий, колючий взгляд из-под редких седых бровей чуть не заставил Николая отшатнуться.
– Да уж не бандит, это точно. Отец, вот тебе консервы, вода-то есть? А то к тебе нескоро придут.
– Всех убили?
– У кого оружие в руках было.
– Значит, почти всех. Вода есть… – старик прикрыл глаза, затянулся, медленно выпустил дым. Судя по запаху, в трубке был не табак. Николай уже собрался уходить, когда старик прошамкал: – Вот. Возьми. Это ключ. Настанет час, и он поможет тебе. Может, и не раз…
В пещере было четверо. Сначала они вроде даже нормально заговорили: «Добрый вечер, мужики», «И тебе не хворать»… Потом что-то случилось. Николай плохо помнил, как всё началось. Или кто-то из беглых крикнул: «Вали его, это ментяра!», или он сам увидел на шее у одного из разномастно одетых мужиков яркий красно-жёлтый шарф и потерял контроль. Они вскочили, один из зэков выхватил ПМ… Дальше было затемнение, словно в кино. Следующий кадр: последний беглый неловко отползает от Николая к дальней стене пещеры, в глазах ужас, пальцы правой руки сживают предплечье левой, и на лице кровь…
– Где?! Где взяли?! – у Николая в одной руке Ленкин штурмовой рюкзак с обрезанными лямками, в другой – тот самый афганский кинжал, не старый и тупой, а сверкающий новой, даже на вид бритвенно-острой сталью. А где «беретта»? За поясом. Хорошо, не бросил…
– У-у-у… Су-у-ука!
– Где?!
– Здесь, здесь нашли, тварь! Перевяжи, сволочь!
– Сколько вас, падаль?
– Четверо! Я не валил никого, это они, они!..
Непонятно, на что рассчитывал зэк, когда кинулся мимо Николая к лежащему на полу ПМ-у. Николай без особых усилий перехватил мужика, ударил, отбрасывая – и слишком поздно сообразил, что в руке у него кинжал. Зэк забулькал, упал, задёргался, и кровь, толчками бьющая из перерезанной артерии, попала на стену пещеры – удивительно ровную, словно отполированную…
Короткий полёт до «Веги» прошёл в молчании. Говорить было неудобно, да и не хотелось никому. Янка, похоже, злилась на всё и всех, и Паша с Лером предпочли её не задевать. Но к моменту захода на «Вегу» пилот сменила гнев на милость, и они вздохнули с облегчением: Янка-которая-злится – катастрофа планетарного масштаба…
– Выходим. Пассажирские линии «Фобос» благодарят за выбор нашей компании. Добро пожаловать на борт лайнера компании «Деймос», – Яна открыла багажный отсек. – Помочь разогнуться или сами справитесь?
– Солнце свет, ты хоть знаешь, что на древних языках значат названия наших спутников? – Адлер потянулся. Паша, демонстративно хватаясь за бока, выбрался следом и начал вылезать из скафа. Хоть помыться можно будет нормально наконец…
– А то! Страх и Ужас. А что, тебе понравилось летать втроём в «драконе»? Да ты, Лерушка, извращенец… Вег, готовность к старту, режим маскировка. Координаты по готовности, – Яна отдала команду кибермозгу корабля и активировала крепёж МДЧ. Всё-таки Янка, при всей её иногда вылезающей стервозности, отличный пилот: насколько Паша мог оценить, сидя согнувшись в три погибели в «багажнике», на разметку катапульты она встала с первого захода. Захваты и стопора зафиксировали кораблик в трюме, рядом с его «Варягом» и безымянным МДЧ Адлера. «Дракона» Яны звали «Лапа». «Лапушка», в смысле. Вообще МДЧ – это истребитель класса «москит», так и расшифровывается – «Москит Дракона Чёрного», но сами пилоты называют свои корабли «драконами».
– Принято. С возвращением, капитан. Эти ветровые якоря оставить или продуть?
– Оставь, пригодятся ещё. Мы на их фоне такие классные!
– Что есть, то есть, капитан.
– Хорош трепаться, пошли, – «Вега» очень общительный корабль, а её ВИ достаточно развит, чтобы имитировать чувство юмора, но каждый раз, слыша от неё подобные шуточки, Паша начинал подозревать, что Янка прошлась по настройкам.
– Есть, командир.
В реестрах ТС «Вега» числилась штурмовиком, но на деле это был внеклассовый корабль – и по вооружению, и по вместимости, и по дальности автономного полёта. «Вега» принадлежала группе «Память», значит, должна была выполнять функции разведчика, штурмовика, исследователя… А ещё это обозначало, что она достаточно комфортная, чтобы в ней можно было нормально отдохнуть. Вот только никто не пошёл ни в душевую, ни в каюты. Янка и Лер почти бегом направились на мостик – готовить корабль к выходу из системы и рассчитывать параметры прыжка, а Паша задержался, убирая скафы в ячейки и включая промывку и продувку: тета-ферритовая пыль – не то, что нужно на уважающем себя корабле. Уже по пути на мостик Паша ощутил, как под ногами дрогнула палуба – заработали двигатели. Что ж, чем быстрее они уберутся отсюда, тем лучше.
