– Я не то чтобы элитный клиент. – Рука Джулиана замерла, его глаза отыскали мои в зеркальной стене. Я положила сумочку на барную стойку и пристроилась на кончик стула. – Может, я еще не слишком опоздала и могу выпить пива?

– Бутылочное или разливное? – спросил он тихо.

– Бутылочное вполне подойдет.

Он потянулся к холодильнику под барной стойкой. Из-под крышки вырвался воздух, когда он открыл бутылку и поставил ее передо мной на салфетку.

Он перекинул через плечо полотенце и прислонился к стойке за своей спиной, рассматривая меня, пока я потягивала пиво. На фоне янтарного света, льющегося из-за спины Джулиана, завитки, упавшие ему на глаза, казались золотыми.

– Не поймите меня неправильно, но мы редко видим здесь таких клиентов.

– Да? Каких таких?

Он оторвался от стойки и встал напротив меня, уперевшись руками в столешницу.

– Скромничающие знаменитые писательницы. Из тех, кто прячется за псевдонимами и не очень удачно пытается маскироваться.

Я поставила пиво и протянула руку через прилавок.

– Привет. Кажется, нас не представили должным образом. Меня зовут Финли Донован.

Джулиан скупо улыбнулся.

– Не Фиона Донахью?

– Если не веришь, могу показать свое удостоверение личности.

Он притворился, что обдумывает это предложение. Когда он наконец взял мою руку в свою, это было такое хорошее рукопожатие, что я позволила ему немного затянуться. Или, может, он позволил.

– Я рад наконец познакомиться с тобой, Финли Донован.

Я спрятала румянец за бутылкой пива, отметив, что мне очень нравится, как он произнес мое имя.

– Теперь твои дела в порядке? – спросил он.

– Да, – ответила я и сама удивилась. В первый раз за долгое время я почувствовала, что это и вправду так. – Думаю, да.

– Хочешь поговорить об этом?

Я взялась за край салфетки.

– Это очень длинная история.

– Я никуда не спешу. – Он потянулся к холодильнику и, открыв себе бутылку, сделал медленный долгий глоток, не отрывая от меня глаз.

Я глянула на него из-под козырька своей бейсболки.

– Будет ли наш разговор защищен адвокатской тайной?

Хотя интонация показывала, что я флиртую, но сам вопрос был продиктован моим весьма реальным страхом. Кроме Вероники, больше никто не знал всю мою историю целиком.

Он сделал очередной глоток, внимательно разглядывая меня.

– Я еще не адвокат. А ты не мой клиент. Но любой уважающий себя бармен будет со всем тщанием соблюдать негласную клятву со своими постоянными клиентами. – Он наклонился вперед, положив руки на столешницу, и сказал приглушенно, поглаживая горлышко своей бутылки: – Назовем это клятвой о неразглашении.

Бар был пуст. Лампочки над диванчиками в задней части бара погасли одна за другой, осталось лишь мягкое сияние за головой Джулиана и яркий свет, бьющий через распахнутую дверь на кухню, где звенела стеклянная посуда, звякали тарелки, а затем эти звуки заглушались струями воды, подаваемой под высоким давлением.

Я сняла бейсболку, положив ее рядом на барную стойку, и откинула назад волосы, позволив Джулиану разглядеть мое лицо. Собираясь с мыслями, я сделала глубокий вдох и начала свой рассказ с того, с чего начинается любая невыдуманная история – не с первой страницы, а с самого-самого начала. Я рассказала ему о своей семье и о том, как прошло мое детство, о Джорджии, о родителях, о том, как вышла замуж за Стивена. Рассказала о своей писательской работе, о книгах, которые я писала, но никто не читал. Рассказала о Терезе и о том, как пришел конец моему браку. О Веронике и детях, и о том дне, когда нам обрубили электричество за неуплату. О встрече с Сильвией в «Панере» и о том, как после этой встречи события вышли из-под контроля и моя жизнь покатилась по наклонной. Я рассказала ему все без утайки, пытаясь прочитать по его лицу, что он думает, особенно когда рассказывала, как покинула «Лаш» через запасной выход в обнимку с Харрисом. Джулиан слушал, отвлекшись лишь однажды – чтобы поставить передо мной новую бутылку пива. Я не увидела ни разочарования на его лице, ни осуждения в глазах.

Единственным ключом к его мыслям был участившийся пульс, заметный под гладкой загорелой кожей на запястье, когда я рассказывала о том, как мы спасались от Андрея на ферме.

Когда я закончила свой рассказ, наши бутылки были пусты. Джулиан не стал предлагать еще. Я открыла сумочку и, положив на барную стойку двадцатку, судорожно вздохнула.

– Спасибо за выпивку. И за то, что выслушал. Наверное, мне пора…

Рука Джулиана накрыла мою, когда я потянулась за бейсболкой.

– Моя смена закончилась. Может, тебе хочется перекусить?

Мое сердце остановилось.

– Звучит отлично.

Джулиан выдержал мой взгляд, его глаза потеплели, затем он крикнул своему боссу:

– Хей, Лес, я ухожу. Увидимся завтра. – Он оставил полотенце на барной стойке, надел куртку и вышел из-за стойки. Я почувствовала, как он пробежался по мне взглядом с ног до головы, уголки губ разъехались в улыбке, когда он увидел торчащую из-под толстовки футболку.

Он открыл передо мной дверь и вопросительно поднял бровь, когда я достала ключи из сумочки.

– Куда поедем? – спросил он, шагая за мной к минивэну.

Иногда, решила я, нужно просто сесть перед белым экраном и начать печатать. Машина была чистая. Генератор починили. У меня была няня и куча денег в кармане.

– Еще не знаю, – сказала я. Но меня охватило предчувствие, что у этой главы будет счастливый конец. – Залезай. Решим по дороге.

Было около десяти утра, когда я нехотя выползла из квартиры Джулиана. Он проводил меня до двери, босой и без рубашки, в джинсах, низко сидящих на бедрах, и, запустив руки в мои волосы, прошептал «пока» между легкими поцелуями по всему телу.

Я не могла согнать улыбку со своего лица. Я стояла на светофоре, подпевая радио, расчесывая спутанные волосы и размышляя, что рассказать Нике. Технически я должна ей только сорок процентов истории. Но это такое приятное чувство – сознавать, что дома тебя кто-то ждет и жаждет узнать, как все прошло.

Напротив, через оживленный перекресток, была видна полупустая парковка «Панеры». Я глянула на приборную панель. Патрисия Миклер, должно быть, уже внутри и ждет меня.

Но зачем? Неужели она хочет объяснить свои поступки? Или извиниться?

Загорелся зеленый. «Мерседес» позади меня просигналил. Вместо того чтобы продолжить движение прямо, я нажала на газ, пересекла две полосы и заехала на парковку «Панеры». Остановившись перед рестораном, не заглушая двигателя, я заглянула сквозь тонированные стекла в обеденный зал, но не смогла разглядеть лиц.