телефон от звонков инвесторов, готовых расторгнуть сделки. Может, лучше провести время с пользой вместо того, чтобы сыпать пустыми угрозами?

– Да я…

– Повторю: тебе придется встать в очередь. – Я кладу руки на стол и смотрю на Тобиаса. – И давай-ка кое-что проясним, твою мать. Я не мой отец и совершенно на него не похожа. Еще одна угроза с твоей стороны – и я закончу дело, в котором он провалился.

Прерываю разговор, и Райан, качая головой, встает. Мы радостно переглядываемся, а потом взрываемся хохотом.

– Мы сделали это, – расплываясь в улыбке, говорит он.

– Без тебя бы ничего не вышло, – отвечаю я. – Ладно, ты знаешь, что делать. Только убедись, что у нас все чисто.

– Принято, – говорит он и надевает пиджак. – И схожу-ка я за бутылкой. Чего-нибудь дорогого. Того французского вина, что ты любишь. Как оно называется?

Я глотаю ком, не желая смотреть на Тобиаса.

– Louis Latour, но здесь ты его не найдешь.

– Что-нибудь да отыщу, – заверяет он.

Я замечаю, как самодовольно салютуют друг другу Тобиас и Райан, когда последний проходит мимо него. Наконец смотрю на Тобиаса, который стоит на пороге и выглядит так, словно вот-вот вспыхнет пламенем. Я почти забыла про Шелли, которая затаилась за Тобиасом.

– Понятия не имею, зачем я сюда пришла, так что у меня есть уважительная причина уйти.

Стоит ей ретироваться, как Тобиас проходит в кабинет и с такой силой хлопает дверью, что дребезжат стекла.

– Какого хрена ты делаешь?

– Делаю свою работу.

– Сесилия, не связывайся с Джерри…

– О, ну ты-то связался. Ты принял решение. Вот только я опередила. Останься и отпразднуй с нами.

– Не стоит с ним связываться…

– Как раз с ним и стоит, – возражаю я. – Целься в голову, а в не ноги. Твои слова. Я прекрасно осознаю свои действия. У меня есть все основания, чтобы ему на стол сейчас положили дело федеральной юрисдикции, а я дожила до следующего дня. Если со мной или с кем-то в компании что-то случится, если кто-нибудь к нам просто приблизится, он отправится в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

– Это чертовски опасно, – огрызается Тобиас, в два шага подходя к моему столу и положив на него ладони.

– Я в курсе, что завожу одного врага за другим. И делаю все необходимое, чтобы обеспечить безопасность себе и тем, кто на меня работает. Но это моя временная подработка, так что не лезь не в свое дело. Да и кто ты такой, чтобы читать мне нравоучения о том, чем я исподтишка занимаюсь?

– Я выдал тебе эту информацию под строжайшим секретом, – с яростью говорит Тобиас.

– Старого папочкиного компаньона давно пора убрать, Тобиас. Так что информацией я воспользовалась во благо. Вот только не говори, что не знал, чем я все это время занимаюсь.

– Другие были мелкими рыбешками.

– Тебе было известно только о мелюзге, – парирую я. – Те, кого я намеренно тебе скормила. Нынче тебе известно не все. Отныне нет.

– Джерри не просто чертов глава, Сесилия. Он еще и шея. Нельзя сломать шею и рассчитывать…

Нахмурившись, я качаю головой.

– Я жду противодействия. Жду, что кто-то меня проведет. И однажды такой человек найдется, – повторяю я его слова, сказанные много лет назад. – А еще я знаю: то, о чем я не знаю, меня ранит. Но я играю в эту игру, сидя за шахматной доской, Тобиас, уже несколько лет. Я не хочу и не нуждаюсь в твоем разрешении. И уж точно не желаю слышать твоих советов. На кого вести охоту, решаю теперь я.

– Ты ищешь войны.

– Я давно ее объявила и уже веду бой. Я вышла с пушкой наперевес, потому что другого способа нет. Я играю свою партию.

Мы смотрим друг на друга, и, клянусь, я вижу в его глазах гордость, но она быстро исчезает.

– Так вот что ты увидела в конференц-зале отца много лет назад.

Я киваю.

– Мне снились тысячи снов, но этот был первым.

– Ты не говорила мне. – У него хватает наглости говорить обиженным тоном.

Я обхожу стол и, прислонившись к его краю, рядом с Тобиасом, скрещиваю на груди руки.

– Извини, если это не та роль, которую ты уготовил мне, отправив жить в другую вымышленную реальность. – Я презрительно фыркаю. – После моего отъезда что ты рассчитывал увидеть в моем будущем? Гараж на две машины, ограду из штакетника, качели из шин перед домом? Все это у меня будет, когда я буду готова, но пока я заняла свою позицию. И голова Джерри будет моей. От надежного источника я знаю, что именно он прислал тогда Майами.

– Господи боже мой. – Тобиас прижимает ко лбу кулаки.

– Обсуждай это с кем хочешь, но не смей читать мне проповеди о том, что опасно. – Я отхожу от стола. – Я подружилась с опасностью. Теперь мы с ней друзья с привилегиями и спим в одной постели. В сумочке у меня лежит «беретта», заряженная настоящими пулями. Я заплатила за нее реальными деньгами. В моем клубе мы знаем ценность женского интеллекта. И я не собираюсь прятаться – хочу, чтобы они видели, кто их уничтожил.

Тобиас хватает меня за шею, всматриваясь в мое лицо.

– Хочешь похвалы? Хочешь моего одобрения за совершение таких глупых ходов?

– Это не глупые ходы. Просто не твои. – Мы так близко, что любой, кто зашел бы сейчас в кабинет, ощутил эти искры. Подавшись назад, убираю с шеи один его палец за другим и отхожу. – Смею вас заверить, мистер Кинг, на какое-то время это мой последний ход. Я часто размышляла о других своих снах.

Он смотрит на мое обручальное кольцо, а потом, отвернувшись, распахивает дверь и идет в свой кабинет. Я недоуменно смотрю, как он резко открывает бар и выключает свет. Секундой позже возвращается в мой кабинет и со стуком ставит на стол бутылку Louis Latour.

– Видимо, необходимы поздравления.

Я не утруждаю себя тем, чтобы поправить его.

– Полагаю, штопора у тебя нет?

Тобиас наклоняется и произносит зловещим тоном:

– Если продолжишь лезть в мои дела, Сесилия, тебе же будет хуже.

Я пожимаю плечами.

– Не сомневаюсь.

Тобиас поворачивается и выходит из моего кабинета. Сев за стол и крутя кольцо на пальце, я смотрю на его темный пустой кабинет. Весь следующий день он пустует.

Глава 38

–Хорнер, – зовет надзиратель, когда подходит к концу четвертый час моего пребывания под стражей.

Райан наблюдает через небольшое окошечко, как я принимаю под расписку свои вещи и складываю их в пластиковый пакет, а потом