Также с помошью пеленгаторов Бруно-Левашова удалось доуточнить координаты двух наземных станций Х-связи. Одна находилась на космодроме Гургсар, вторая — в двух тысячах километров от него к северу, в субарктической области. Ферван Мадарасп (он состоял при нашем оперативном штабе консультантом — под неусыпным надзором вооруженных осназовцев) прокомментировать местоположение второго узла связи не смог. «Так далеко от Гургсара мне бывать не приходилось», — и точка.

— Как и ожидалось, — резюмировал на штабном совещании кавторанг Мормуль, заместитель командира «Ксенофонта», — имеем три объекта, способных в считанные минуты гарантированно связаться с другими планетными системами: орбитальную крепость и две наземные станции.

Сам командир корабля, Валентин Олегович Велинич, на совещание явиться не смог. На корабле закапризничал утилизатор люксогенового шлака и каперанг лично руководил ремонтными работами. Если бы утилизатор не удалось вернуть в строй, мы бы вскоре оказались перед дилеммой: хапнуть по пятьсот бэр на брата или экстренно всплывать в обычное пространство, чтобы вывалить за борт радиоактивный шлак — сияющий, как главная новогодняя елка страны.

— А как же «Рошни»? — поинтересовался подполковник Свасьян, командир рейдового батальона знаменитых «лазоревых беретов». С тех пор как я пересекался со Свасьяном на борту яхты «Яуза», он получил еще одну звездочку на погоны, легкое ранение и репутацию лучшего командира осназа.

— Мы обсуждали этот вопрос еще на этапе первичной проработки, — ответил Колесников. — Проект «Рошни» не предполагает наличия на станциях передатчиков Х-связи. Установлены только приемники — да и то лишь начиная с четвертой заводской серии.

— Поразительная беспечность, — вставил я.

Еще в учебном центре мне дали понять, что привычная субординация в ходе операции «Очищение» хотя и выдерживается, но на штабных совещаниях каждый из приглашенных имеет право распоряжаться своим голосом почти столь же свободно, как болельщики на стадионе. Что, разумеется, объяснялось исключительным характером операции.

Все посмотрели на меня выжидательно. Я не думал, что мое ни к чему не обязывающее замечание покажется присутствующим офицерам зачином сколько-нибудь содержательной речи. Пришлось импровизировать на ходу.

— Поразительная беспечность, — повторил я. — Трудно поверить, что научные станции, расположенные в таком важном, скажу даже — беспрецедентно важном районе, не были дооборудованы для дальней связи. Будь я комендантом Глагола, приложил бы все усилия к тому, чтобы смонтировать Х-передатчик хотя бы на одной из них.

Кавторанг Мормуль саркастически ухмыльнулся.

— Да вы представляете, Саша, что такое Х-передатчик? Его нельзя сделать из деталей конструктора «Юный звездолетчик» и запитать от батарейки! Это ведь по сути полнокровный люксогеновый двигатель! Который, правда, не в состоянии куда-либо переместить свой носитель, зато замечательно перемещает через Х-матрицу пакет электромагнитных волн! Со всеми вытекающими последствиями! Там минимум двадцать, а с учетом отставания конкордианской технологии — сорок тонн сложнейшего оборудования! Плюс люксоген, коммуникации, утилизатор.

При слове «утилизатор» все вспомнили, чем сейчас заняты техники «Ксенофонта» под руководством каперанга Велинича и пригорюнились. Пятьсот бэр никому не хотелось, экстренного всплытия — тоже.

— Пятьдесят семь, с вашего позволения, — пробормотал академик Двинский.

— Чего? — не понял Мормуль.

— Пятьдесят семь тонн. И, уж простите великодушно, не помню точно, сколько там после запятой… Кажется, пятьдесят семь и шесть. Такова масса самого компактного конкордианского Х-передатчика. Из мне известных, разумеется.

— Спасибо, Константин Алексеевич, — кивнул Мормуль и вновь обратился ко мне: — Ну вот видите? К тому же мы ничего не запеленговали! Значит, все четыре «Рошни» совершенно безвредны!

Думаю, в другой ситуации я бы извинился и закрыл тему, но Мормуль со своим «Юным звездолетчиком» меня задел. Я ведь все-таки не идиот! Я такой же офицер военфлота, с высшим военным образованием, между прочим. И уж представление о дальней связи у меня имеется!

— Товарищ капитан второго ранга, отрицательный результат в данном случае не является результатом. Разве кто-то из нас может поручиться головой, что на научных станциях не смонтировано ни одного Х-передатчика?

— Я — могу! — запальчиво воскликнул Мормуль.

— А вот это лишнее, — сказал Иван Денисович и мгновенно воцарилась полная тишина. Все замерли, перестали крутить в пальцах карандаши и шевелить ложечками в стаканах. Только зудела вентиляция да, заглушённый переборками до шмелиного жужжания, надсаживался в далеком кормовом отсеке агрегат обжимной сварки. — А если Александр Ричардович прав? Если одна, а то и две «Рошни» в состоянии вызвать подмогу? Поправьте меня, если я ошибаюсь, — Иван Денисович легким наклоном головы в сторону Двинского обозначил, что поправки им будут приняты лишь от академика, — но любая долговременная орбитальная станция, «Рошни» в том числе, потянет не только шестьдесят, но и двести шестьдесят тонн лишней нагрузки! Допустим, комендант Гургсара и его руководство оказались не глупее лейтенанта Пушкина и изыскали соответствующие возможности. Что тогда? Владимир, не жалко вам головы?

(Владимиром звали Мормуля.)

— Жалко, Иван Денисович, — сдался кавторанг. — Но вот, положим, лейтенант Пушкин прав. И какие выводы? Неужели будем ломать утвержденный главкомом план на лету и включать в первоочередную огневую задачу еще и все «Рошни»? Получается семь объектов на четыре вымпела. Не понимаю, как отработать подобную огневую задачу в приемлемые сроки.

Под «приемлемыми» сроками Мормуль разумел минуты полторы, в течение которых передатчики клонов не успевали и пискнуть. За те же полторы минуты торпеды и ракеты, выпущенные всплывшими Х-крейсерами, должны были достичь всех намеченных целей и распылить передатчики на молекулы. Вместе с их операторами, естественно.

Меж тем генерал-майор Колесников пришел в процессе длительных медитаций на чаинки в своем стакане к взвешенному умозаключению.

— Я, голуби мои, первым делом хочу вам напомнить, что властью, данной мне адмиралом Пантелеевым и лично Председателем Совета Обороны, могу перекраивать план операции «Очищение» так, как сочту нужным. За любые действия Х-крейсеров отвечаю я и только я. Поэтому призываю вас не бояться смелых импровизаций. Я привык доверять интуиции своих боевых соратников, и если лейтенант Пушкин на пару с Иваном Денисовичем отчего-то вдруг обеспокоились научными станциями, значит, к их мнению следует как минимум прислушаться. Итого, в практическом разрезе, перед нами два варианта действий. Во-первых, мы можем попытаться атаковать и уничтожить станции «Рошни» наряду с другими объектами. Задача эта, спору нет, сложная. Решать ее в любом случае придется в два этапа. Но принципиальных препятствий я не вижу. И, во-вторых, мы можем взять научные станции на абордаж позже — как и собирались изначально. Предлагаю поставить вопрос на голосование.