силу те самые правила игры, о которых пыталась предупредить меня Рэдж. В любом случае после очередного удара окровавленными кулачками по стеклянной стене пошли трещины.

Женщина и сама знала, что так быть не может. Она замерла, она боялась двинуться и произнести хоть слово, лишь бы не нарушить хрупкий баланс… Но было уже поздно. Трещины расползались хищной паутиной, все быстрее и быстрее. Женщина только успела посмотреть на меня, и в ее взгляде читалось такое отчаяние, что я сам на миг его ощутил.

А потом ее тоннель рухнул, разлетелся на части, на несчастную обрушилось грандиозное давление, которое смяло ее, сделало воду вокруг нее алой, и тьма уволокла уже мертвое тело.

Я впервые видел такое в лабиринте, можно было считать это случайностью, и все же… Меня не покидала тяжелая мысль, что таков финал, к которому по насмешливой воле Внутреннего мира все мы, пойманные, рано или поздно придем.

* * *

Постепенно стало ясно: никто отсюда еще не убегал. На это мне намекали те из путников, кто еще сохранил какое-то подобие рассудка, да я и сам видел. Мир Внутри — это вообще не подарок, но я, похоже, оказался на худшем его уровне. Потому что, когда вокруг чудовища и свободное пространство, у тебя еще есть хоть какой-то шанс на спасение, а даже если ты этот шанс упустил, твоя смерть, по крайней мере, будет быстрой. Здесь же узников ожидало медленное умирание, перед которым, как правило, отказывал рассудок.

А ведь в какой-то момент я даже поверил, что Внутренний мир меня спас! Ну там, на корабле, когда туман подогнал. Наивно? Более чем. Мне б задуматься: зачем миру спасать меня от собственного порождения? Нет, он явно хотел поиграть со мной.

В иное время это привело бы меня в ярость, а теперь обернулось апатией. Я не прекратил движение лишь потому, что это сделало бы мое умирание совсем скучным. Я двигался, больше не обращая внимания на то, что происходит вокруг меня, я сдался. Я теперь смотрел лишь на наклон пола под моими ногами. Я шел туда, где ниже, я спускался в назначенную самому себе могилу.

Я не ожидал, что куда-то приду, ведь здесь вообще никуда прийти невозможно. Но Внутренний мир в очередной раз меня удивил. Вместо яркого перекрестка я оказался в просторном зале.

Зал был круглый и определенно очень старый. Стены, сложенные из грубых серых камней, на стенах — пылающие факелы вместо лампочек, пахнет сыростью и влажной землей… Ничего похожего в лабиринте не было, пол оказался чуть наклоненным, и вел этот наклон к большому колодцу без какого-либо ограждения. По сути, это была просто дыра в полу, занимавшая чуть ли не половину зала, не знаю, почему я решил, что это колодец.

Запах сырой земли как раз шел оттуда, и внизу, в колодце этом, определенно что-то было. Я слышал движение, но не человеческие шаги, нет, а будто там что-то ползает… И это что-то было не одно. До меня доносились странные звуки, нечто среднее между шипением и хрипом. Я чувствовал холод, исходящий оттуда.

Я не хотел знать, что там хранится или кто там заточен. Наверно, я должен был обрадоваться хоть какой-то смене обстановки после этой беготни по коридорам, но радости я не чувствовал. Мой разум не знал, с чем столкнулся. Однако инстинкты, все, что во мне оставалось первобытным, требовало бежать. Уж лучше сгинуть в тоннелях, обрушить на себя водную тяжесть, но не видеть этого, потому что… Я и сам толком не понимал почему.

И все же я не развернулся и не ушел. Я мало что понимал в посланиях Рэдж, но сейчас они казались мне особенно важными. Она намекала, что я должен быть один — без друзей и без врагов. И вот я один, ко мне никто и подойти не может! Еще я должен соблюдать правила игры. Я по-прежнему не знал их, но иногда можно и догадаться. Если меня подводят к чему-то, нужно как минимум посмотреть, что это. Правда, послание про дары я до сих пор не растолковал, однако о нем можно было подумать позже. Возможно, в колодце как раз и будет дар, от которого нужно отказаться?

Осторожно, чтобы не соскользнуть вниз, я подошел по покатому полу к отверстию. Свет керосиновой лампы туда не долетал, так что я погасил ее и направил вниз луч фонаря…

Секундой позже я уронил фонарь. Тело будто парализовало от омерзения и шока, пальцы разжались сами собой, разум потребовал тьмы, чтобы освободить меня от этого зрелища. Только усилия его были напрасными: мне одной секунды оказалось достаточно, чтобы запомнить это на всю жизнь.

Я не видел дна колодца, но не потому, что оно было далеко. Оно оказалось полностью закрыто извивающимися телами. Это были люди и вместе с тем не люди, а нечто не в пример худшее, будто остановившееся на этапе зародыша и увеличившееся вместо того, чтобы стать полноценным существом. Бледные, несуразно непропорциональные, покрытые вязкой слизью, они не были способны даже нормально передвигаться. Они кое-как шевелились, переваливались, перекатывались друг через друга, смотрели выпученными, смещенными ближе к вискам глазами, открывали искаженные рты и хрипели, мычали, стонали… Они не выглядели опасными и не были бы страшны, если бы совсем не напоминали людей. Однако именно из-за этого сходства они были издевкой над самой человеческой природой. И я невольно подумал: родились они такими или это тот финал, что ждет потерявшихся в лабиринте путников? Вечная жизнь, но в беспамятстве и бессмысленности… Я не знал, что будет, если я упаду вниз. Они убьют меня? Или