маяка маленькие и высоко. Ну и что теперь, замерзать? Ни на что особо не надеясь, я попробовал подергать дверную ручку.

Дверь поддалась сразу — без зловещего скрипа, мягко, будто только меня и ждала. Мне бы радоваться, да только восторга я не ощутил, потому что вспомнил, к чему это привело меня в деревне сектантов, двери эти открытые… Но там порезвился Крысиный Король, а тут его не было. Или был? Черт его знает, на что он вообще способен.

На первый взгляд маяк не походил на место зловещей расправы. Внутри было тепло и уютно, горел свет — не центральное освещение, а с десяток неярких настольных ламп, расставленных повсюду. Играла приглушенная музыка, не диск какой-нибудь, пластинка, настоящая пластинка! Это и по звуку понятно было, а я еще и видел граммофон. Песню эту я не знал, мог только сказать, что она на английском и очень старая.

Весь первый этаж маяка был одной большой комнатой, причем на рабочую зону она не походила. Скорее на гостиную самого обычного семейного дома: тут тебе и мягкая мебель, и пледы на диване, и игрушки, не декоративные, а уже потрепанные, явно любимые своими маленькими хозяевами. На столике у кресла стояла кружка с забавными зайцами. В кружке был чай — еще теплый, но уже не горячий.

— Дома кто-нибудь есть? — снова позвал я.

Я выключил музыку, чтобы хоть так привлечь внимание хозяина. Бесполезно, в маяке по-прежнему не было слышно ни шагов, ни голосов. Мне только и оставалось, что ходить тут да смотреть. Я не видел следов резни или даже борьбы, и уже ясно, что с этого острова просто так не уедешь. Но куда же тогда все делись?

Я склонялся к мысли, что «всех» тут несколько. Как бы парадоксально это ни звучало, в маяке чувствовалось присутствие женщины и маленького ребенка. Помимо игрушек, на это намекали рисунки на стенах — какие-то домики и птички. В огромных залах было чисто и пахло как будто ванилью. И никого, ну вот совсем!

На втором этаже я обнаружил хозяйскую спальню: большая кровать под балдахином, очень много книг, мебель из дерева. В целом ничего особенного, никаких указаний на того, кому все это принадлежит. Я даже под кровать и в шкаф заглянул в поисках хозяина, что было весьма глупо: зачем ему прятаться от гостя на своей территории?

А вот дальше располагалась детская спальня, и там я несколько охренел. Учитывая последние события моей жизни, пора, пожалуй, привыкать к такому состоянию.

С одной стороны, местечко было весьма уютное. Типичная спальня маленькой девочки: белая с розовым мебель, игрушки какие-то пушистые, даже кукольный дом. А с другой стороны, эту девочку интересовали очень странные вещи! На столе были разложены анатомические атласы, причем хорошие и подробные, без какой-либо цензуры. На миленьких белых полках стояли сосуды с препарированным мелким зверьем. И как вишенка на торте, здесь на стенах тоже висели детские рисунки, сделанные цветными мелками. Только вот это уже не были котики и домики. Неизвестное дитятко с пугающим талантом изображало человеческие тела в разрезе.

Теперь встречаться с обитателями маяка мне хотелось гораздо меньше.

Задерживаться в детской я не стал, да и звать больше никого не спешил. Я поднимался все выше, пока не добрался до крыши. Там тоже было чисто, как и во всем маяке, и работала лампа, отблески которой я видел сквозь туман. А главное, здесь обнаружилось радио, на которое я очень рассчитывал. Хоть какая-то хорошая новость!

К сожалению, радость моя была недолгой. Радио не работало в ноль. Я не то чтобы эксперт в таких машинках, но кое-что понимаю, так что я мог точно сказать: эта штука не сломана, она просто ни черта не ловит. Как будто за пределами маяка не осталось ничего, кроме тумана.

Мне казалось, что за все события этого дня я заслуживаю хоть какую-то награду… Но, видимо, моей наградой стал этот маяк, а дальше все опять будет плохо. В какой-то момент нашей битвы с рухлядью, которая считалась здешним радио, мне пришлось сдаться, потому что рухлядь не сдается никогда. Мне теперь оставался только один путь — вниз. И выбор был лишь в том, как я это сделаю, выбью окно и сигану туда, чтобы покончить со всем раз и навсегда, или спущусь по лестнице и посмотрю, что оказалось в моем распоряжении.

Я еще не дошел до той стадии отчаяния, когда выбирают окно. Я выбрал лестницу.

Я прошел мимо комнат быстро. Там по-прежнему никого не было, однако мне и дожидаться не хотелось, пока кто-то вернется. На первом этаже пришлось задержаться, потому что вроде как было непонятно, что делать дальше. Но после недолгого осмотра я обнаружил, что лестница здесь не заканчивается, она просто чуть смещается и уходит дальше — в подвал.

По подвалам в маяках вообще и на каменных островах в частности у меня возникали большие вопросы. Однако я оказался не в том положении, чтобы вопить, будто так не бывает. Я взял с собой фонарик и керосиновую лампу, благо такого добра вокруг меня хватало, и направился вниз.

Лестница напоминала узкую темную трубу, она уходила вниз так круто, что я был вынужден очень внимательно следить за каждым своим движением. Из-за этой концентрации на мелочах чувство времени окончательно терялось, да еще и лестница никуда не вела. Совсем никуда! Я осознавал, что уже прошел больше ступенек, чем до крыши маяка. Я понятия не имел, как это объяснить. На моем