ее негодовании мы слышим отзвук Его голоса. Если мы не можем убедить армию в своей правоте, нам остается принять ее правду. Тебе лучше вернуться в Хэмптон сегодня, а я посмотрю завтра, что можно поделать с нашими друзьями здесь.

Нед наклонился и поворошил поленья в очаге.

– Я не хотел тебя обидеть, Уилл. Оливер всегда уважал тебя за набожность.

– Но мы были правы, – яростно заявил Уилл. – Мы никогда бы не смогли прийти к соглашению с Карлом Стюартом. Не стоило даже пытаться. – Он с подозрением посмотрел на тестя. – Мне любопытно иногда, что ты там пишешь в этой своей книжке.

Он докурил трубку и ушел к себе в комнату.

В течение двух недель армия дебатировала в Патни, ища наставления от Господа, а я тем временем оставался в Хэмптоне. Почти каждый день до меня доходили сведения о том, как сильны настроения против короля. По завершении прений, ноября одиннадцатого дня, генерал Кромвель прислал мне письмо с приказом явиться к нему. У меня имелась причина запомнить точно его слова: «Дорогой куз. Уолли, за границей ходят слухи о готовящемся покушении на особу его величества. Посему прошу нести охрану еще бдительнее, ибо, если подобное случится, оно будет истолковано как ужаснейшее из злодеяний».

Я незамедлительно, в тот же день, показал письмо королю. И дал слово чести, что прислан охранять, а не убивать его и он может быть уверен, что ничего подобного под моей охраной с ним не случится и что, если понадобится, я паду мертвым, защищая его. За это он меня поблагодарил.

– Вы всегда обращались с нашей особой весьма уважительно, полковник Уолли.

Я усилил стражу, как было приказано, но, по правде говоря, чтобы перекрыть все выходы и входы такого большого дворца, требовалось четыреста или пятьсот солдат, тогда как у меня имелась едва четверть от этого числа.

В обычае у короля было проводить четверг – а был именно этот день недели – в сочинении писем в зарубежные страны, и выходил он из своей опочивальни между пятью и шестью часами вечера, после чего обращался к молитве и шел на ужин, а затем отходил ко сну. Вечер был ветреный и дождливый, непогода разыгралась не на шутку. В пять я вошел в комнату по соседству с его спальней и осведомился у слуг про короля. Они сказали, что он еще пишет. В половине шестого, а затем в шесть я спрашивал снова. В семь, чувствуя нарастающее беспокойство, я выразил одному из прислуживающих в спальне придворных, мистеру Моулу, опасение, что король мог заболеть, и попросил его зайти в опочивальню. Тот ответил, что государь строго-настрого велел его не беспокоить и он не может ослушаться и к тому же дверь заперта. Я посмотрел в замочную скважину в расчете увидеть короля, но ничего не разглядел.

Ближе к восьми я отправился к мистеру Смитби, хранителю личных покоев государя, и по моей просьбе мы с ним прошли черным ходом через сад, в котором у меня стояли караульные, поднялись по лестнице, а далее проследовали сквозь череду палат, пока не оказались в комнате, соседней с опочивальней его величества, где мы обнаружили лежащий посреди пола плащ короля, что меня сильно удивило.

Тогда я приказал мистеру Моулу войти. Он сказал, что сделает это, но мне следует оставаться в дверях. Я согласился и сдержал слово. Мистер Моул почти сразу вернулся и сообщил, что короля в опочивальне нет. Мы все вошли в комнату, и кто-то сказал: «Он ушел, но оставил для вас письмо».

Нед помнил, как пересохло у него во рту в тот миг; как он читал послание от короля, где тот благодарил его за службу («Уверяю вас, что не показанное вами сегодня письмо заставило меня принять сие решение. Должен признаться, я ненавижу, когда меня держат в заточении под предлогом опасения за мою жизнь»). Помнил, как отправил конные и пешие партии обыскивать парк в сырой и ветреной тьме ноябрьской непогоды и как сразу послал донесения Фэрфаксу и Кромвелю, предупреждая, что король сбежал.

Оливер приехал из Патни в полночь. К удивлению Неда, генерал был спокоен, даже весел. Выслушав подробный доклад, он сочувственно обнял его за плечи.

– Не убивайся слишком сильно, кузен. Мы возложили на тебя непосильный труд – удерживать его в плену и одновременно позволить ему свободно перемещаться по этому громадному зданию. К тому же этот побег может оказаться нам на руку. Король обманул наше доверие, выказал, что он за человек, и снял с нас бремя этих переговоров. Теперь в отношении Карла Стюарта мы все можем стать левеллерами.

– А что, если ему удастся бежать за границу?

– Так это еще лучше – избавимся от него. Только я сомневаюсь, что он так далеко зайдет.

Разумеется, Кромвель оказался прав. Бегство короля, как и слишком многие предприятия его правления, было смелым по замыслу и провальным по исполнению. Сбежав из Хэмптон-корта, он встретился в условленном месте с Эшбернемом и еще двумя преданными соратниками: сэром Джоном Беркли и Уильямом Леггом. Эти четверо без промедления поскакали через королевский лес на юг к побережью. Король клялся, что знает дорогу. Но в ту ненастную ночь они заблудились и к рассвету успели добраться только до Саттона. Тогда его величество предложил ехать в Саутгемптон, но Эшбернем признался, что корабль, готовый перевезти их во Францию, не зафрахтован. Вследствие этого они свернули на Лаймингтон и послали весточку губернатору острова Уайт Роберту Хэммонду, которого король считал своим преданным сторонником. Хэммонд согласился принять их, но, как только король прибыл, заточил его в замке Карисбрук и сообщил о своем пленнике в Лондон.

Позднее нам стал известен весь размах коварства Карла Стюарта. Он заключил тайный договор с шотландцами, которые должны были вторгнуться в Англию и восстановить его на престоле. Он также писал королеве Франции, что не считает себя обязанным исполнять обещания, данные под нажимом, и что «разберется в свое время с негодяями и те удостоятся вместо шелковой подвязки куска пеньковой веревки».

Вот такого сорта он был человеком. Стоит ли удивляться, доченька, что мы убили его? Не могло быть никакого мира, пока он жив.

Нед поднял взгляд. День переходил в ночь. Тени сгущались в углах комнаты.

Писать больше не хотелось. Боязно было ворошить осадок от прошлого, поднимать со дна былые страхи и подозрения. Взять, к примеру, то письмо Кромвеля, которое он велел показать королю. Неду теперь казалось, что приказ этот мог проистекать из