службе у Восстания. Но настроить оружие или убедиться, что оно заряжено, он мог и без всякого шильдика.

Взвалив ракетницу на плечо, Намир поднялся на ноги и пошел вниз, прочь от лагеря. Он слышал крики своих солдат по комлинку и отключил связь, отвернувшись от алых вспышек. Подняв дуло к серым небесам, он улыбнулся, на мгновение оставшись один в целом мире.

В поле зрения появился аэроспидер. Как и предполагал Намир, машина повернула к нему. Такая очевидная цель — одинокий человек, стоящий во весь рост на склоне горы. Развернувшись в сторону аэроспидера, он нажал на спуск и ощутил отдачу, когда ракета взлетела в воздух, провонявший выхлопами и катализатором.

Аэроспидер попытался уйти в сторону, на ходу паля из пушек. Осколки камня осыпали Намира, когда поблизости ударил бластерный разряд. Затем аэроспидер исчез в клубах огня и черного дыма. Выдохнув, Намир снова поднялся по склону и включил связь.

— Какова обстановка? — спросил он.

— Мы готовы к фазе два, — ответила Челис.

Намир не ощутил дрожи горы, когда группы вошли в туннели завода. Разумом он понимал, что такое невозможно, но в назначенный момент ему все равно показалось, что под ботинками ощущается какая-то дрожь, и он торжествующе сжал кулак.

Пока основная часть роты карабкалась к вершине, четыре отделения и инженерное подразделение спустились к транспортным станциям у подножия горы. Там они реквизировали две буровые машины, чтобы проделать свой путь под склоном, вверх по горе и на завод.

Позже они будут рассказывать о том, как прорывались сквозь подземные стены и распугивали салластанских рабочих. В назначенное время Намир приказал наземным группам двинуться вперед, и ошеломленные силы безопасности со штурмовиками оказались меж двух огней — враги были и снаружи, и внутри.

Сумеречная рота снова победила.

Это был план Челис, и Намир в нем сомневался — он сомневался, что буровые машины окажутся там, где она утверждала, сомневался, что они смогут пробиться через гору достаточно быстро, чтобы вступить в бой. Но губернатор верила в имперскую систему и надежность ее интендантов. Она имела доступ к имперским данным учета запасов и снабдила инженеров Сумеречной планами расположения транспортных средств.

— Вы были правы, — сказал Намир.

Они стояли в кабинете службы безопасности, глядя из окна на рабочих, выходящих с завода к промышленным лифтам и рельсам, идущим вниз по склону горы. Солдаты Сумеречной держали салластан на прицеле.

Женщина кивнула, и вновь ее грудь заходила ходуном от сдерживаемого кашля. Намир удивлялся, как она дышит: воздух на заводе фильтровался, так что внутри маски не были нужны, но запах оставался сернистым и мерзким.

Когда последние рабочие покинули завод, транспорт был обесточен, а отделения подавили последние очаги сопротивления. Затем инженеры приступили к выполнению своей второй на этот день задачи: перепрограммированию экстракторов на запуск магмы внутрь завода. Новая программа будет запущена после того, как прибудут десантные челноки, чтобы в последний момент вывезти Сумеречную. К тому моменту, когда «Громовержец» снова устремится в глубокий космос, завод будет уничтожен полностью и Империя лишится одного из наиболее ценных ресурсов Салласта.

А пока Сумеречной предстояло переждать часов двенадцать. Намир выставил патрули как снаружи завода, так и внутри его. Он постоянно держал открытым канал связи и регулярно, каждые тридцать минут, слышал донесения часовых, в то время как имперские аэроспидеры проходили наверху. Он не слишком беспокоился по этому поводу. Империя не была заинтересована в уничтожении собственных инвестиций и не знала о планах Сумеречной.

Не то поздней ночью, не то ранним утром он шел по одному из мостиков над потоком магмы. Она отвратительно воняла даже сквозь мерцающий термощит и отбрасывала на все вокруг мрачно-красные отблески. Когда Намир заметил рядом с собой Головню, ее кожа казалась полированной бронзой.

— Каков финальный счет? — поинтересовалась она.

— Четверо убиты, шестнадцать ранены, — ответил он. — Нам повезло.

Бывшая охотница кивнула и сморщила нос. Намира рассмешила ее сдерживаемая, слишком щепетильная реакция на запах.

— Кто-нибудь из друзей? — спросила она.

— Не слишком близких, — сказал Намир.

Имена и лица он узнавал. Люди и инородцы, с которыми он сидел в столовой или обучал их как новобранцев. Все они были частью Сумеречной, все были семьей, но никто не был так близок, как Мейдью или Красавчик, Роджа, Клюв или даже Аякс. Или та связистка, которую он поклялся позабыть после Азирфуса. Он мог убедить себя не принимать близко к сердцу нынешние потери, призраки этих людей не будут преследовать его на «Громовержце». Он подошел к перилам, попытался взглянуть вниз, на магму, но долго смотреть на полыхающую поверхность потока не смог.

Головня подошла к нему.

— Да, — сказала она, но к чему — он так и не понял.

Они некоторое время так и стояли. Намир думал о тех часах, которые молча провел наедине с Челис, — на Мардоне-3, на челноке во время бегства с Хота — и удивился, как эти два человека, даже совершенно не двигаясь, так по-разному могут передавать свое присутствие. Головня сливалась с окружением, словно выступ на склоне горы. Челис была как гвоздь в потрескавшемся оконном стекле — крепкая как сталь, но в глубоком противостоянии с окружавшим ее миром.

— Зачем мы это делаем? — спросила Головня.

Намир нахмурился:

— Челис говорит…

— Я не о Салласте. Обо всей кампании. О Куате.

Вот оно что.

— Я поклялся, — сказал он, — помогать Сумеречной роте и Восстанию. Все здесь, — «Кроме меня и Челис», — объединились, чтобы нанести Империи ответный удар. И я даю им лучший способ, который знаю.

Головня хмыкнула.

На какое-то мгновение ее замкнутость, как ему показалось, стала агрессивной. Ее успокаивающее молчание теперь раздражало Намира.

— Ну что? — не выдержал он. — Говори.

Она пожала плечами:

— Я просто думаю. Ты никогда не спрашивал Горлана, почему он делает то или это?