его настойчиво, сопровождая приглушенными криками с той стороны и ударами кулаков о дверь. Кто-то ломится!

– Никого нет дома, – буркнул гад, чиркая спичками и зажигая свечи в углах пентаграммы. Геккон выкатил глаза и снова квакнул со злодейского плеча. Закончив, его заклинатель задул спичку и отметил с облегчением: – А ведь еще пара дней, и было бы поздно.

От свечей хлынул аномально густой дым, комнату заполнили едкие клубы и шепот, методично выплевывающий непонятные слова. Вот как чувствую, что зловещее шипение на латыни – это не к добру!

Стук в дверь и крики с лестничной площадки утихли. По венам по-прежнему растекалась слабость, мозг норовил отключиться. Нет-нет… Горшочек, вари. Вещь Агаты, отвар из сквернофрукта. Знакомые ингредиенты, ага. Почему через пару дней было бы поздно?

«Она одной ногой еще тут, а другой там, – пронеслись в голове наставления Леонида Львовича, – сорок дней с ее кончины не прошло». Это тогда и сегодня не прошло. А вот через два дня…

По гостиной пронесся свист, разогнавший дым. Свечи разом погасли. Задребезжала посуда в серванте, телевизор включился, запестрил помехами. Передо мной закрутился невидимый вихрь, ударил в лицо. Подействовало отчасти вытрезвляюще… Волосы встали дыбом из-за него, а вовсе не от страха! Да-да.

Замолкнув, гад отступил от дивана на шаг и смахнул со лба пот, будто рояли тягал, а не заклинания бубнил. Шуша заскулила, и все окончательно сложилось. Ее истинный хозяин – не он. На потолке заморгала люстра, потянуло холодным сквозняком. Как в прошлый раз при призыве духа усопшей. Как в клубе во время прорыва темной сущности в наш мир.

Бабайка – это Агата!

– Проявись, – велел ее негодяйский сообщник и бросил в скопление вихря горстку пепла.

Он разлетелся над диваном, осел горечью на губах. Невкусно и грустно… Сажа закрутилась воронкой в воздухе, образуя черноту с очертаниями сгорбленного силуэта. Ну точно – двоюродная прабабушка. И она надвигалась на меня. Какого…

– Эй! – крикнула я гаду, отплевываясь сажей. – Зачем вы это делаете?

– Уговор, – пожал он плечами.

Который дороже денег?.. Ну и ладно, все равно у меня их нет!

Черный вихрь маячил все ближе – перед самым моим носом, обдавая мертвенным холодом. Надо уносить ноги!.. Но как, если я их не ощущаю? Дунули колдовской гадостью, обездвижили… Нейтрализатора бы. Помнится, выпрошенные у Виктора ириски я закинула в вазочку на серванте. Это совсем рядом! И так далеко…

Попытка сдвинуться с дивана вышла тщетной, я лишь дернулась, осознавая: дело дрянь. Шея заболела от напряга, Шуша вдруг подняла взгляд. Тоскливый, безнадежный и ужасно виноватый. Зажатая в ее пасти кепочка ловила отражателем отсветы моргающей люстры, пол дрожал. Соседи, ау!

Силуэт темной сущности рябил и искажался, неотвратимо приближаясь. В ней зиял мрак, просачивающийся ко мне. Окутало пеленой вихря и непроглядной чернотой, сердце пропустило удар. Кажется, изо рта шел пар, как зимой на морозе, а кровь застыла в жилах. Что Агате от меня нужно?! Не сожрать же, право слово.

Промозглый ветер забрался под одежду, коснулся ледяными щупальцами лица, я задержала дыхание, но ноздри защекотало безо всякого вдоха. Призрачная сущность редела и душила, будто просачиваясь в меня. Мир меркнул, всплывали обрывки фраз из Лариного предсказания: «Рискуешь потерять себя»… «Тут целый заговор»… «Это как-то связано с местом, которое ты занимаешь».

Давящее чувство обрушилось лавиной, вытесняя остальные, да и меня саму тоже. Сознание предательски пустело, тело ощущалось чужим. По-моему, скоро именно таковым оно и станет!

Внезапно тряхнуло, внутренности словно сжало клещами и резко отпустило. Пелену сдернуло, всюду заплясали мутные круги. Я крепко зажмурилась и, сморгнув их, разлепила глаза. Передо мной бестолково извивалась воронка черноты, а внизу… Шуша держала ее за край мертвой хваткой, стиснув челюсти и упираясь лапами в пол! Трепала недобабайку нещадно, заставляя нелепо дергаться из стороны в сторону.

– Шушанда, ты че творишь?! – рявкнул подскочивший гад.

Та зарычала – зло, утробно и раскатисто, как хор адских псов. Волосы на моей коже поднялись вертикально вверх – ну, те, которые еще каким-то чудом не сделали этого… Подлючий юрист забормотал заклинание, Шуша доотрывала от меня призрачную сущность и зашвырнула в угол. Затем прыгнула на стол, расплескав содержимое чаши, повалила ее на пол и в пару росчерков когтей расцарапала пентаграмму.

Опа! Шуша за меня? Шуша за меня!

– Р-р-р! – подтвердила она, воинственно зыркая на гада и вздыбив шерсть на загривке.

Вибрации и дребезжание в гостиной стихли. В глазах совсем перестало рябить, и я почувствовала себя не в пример лучше, а за маленькой собачкой – как за каменной стеной. Вражина-заклинатель не растерялся и кинулся к чемоданчику. Геккон спрыгнул с его плеча, квакая в полете и стремительно увеличиваясь в размерах. «Ква» переросло в полноценное «гр-р-р», на ковер бухнулась чешуйчатая громадина. Перепончатая лапа придавила лежащую на пути кепочку, в гостиной стало как-то теснее. Да это же крокодил! Здоровенный двухметровый крокодилище!

Его мощный хвост ударил наотмашь, выбив из-под Шуши столик. Она ловко перекувыркнулась и приземлилась перед зеленым чудищем. Крокодилья пасть распахнулась, блеснув кривым рядом острых зубов. Вот точно мебель поцарапает… Шуша увернулась от щелкнувшей у ее хвоста пасти и раскрыла свою. Чужой с Хищником нервно прикурили в сторонке, крокодила всосало в эту разверзшуюся бездну наполовину, он засучил задними лапами, сминая ковер.

Темная, покрытая пеплом вихреобразная сущность тем временем отодралась от стены и двинулась назад ко мне, ее сообщник отрыл в чемоданчике банку с подозрительной жижей. Откупоривал крышку и определенно целился меня облить. Нет уж, не собираюсь в их ритуалах участвовать! Я им не пустое место… Перед глазами маячила вазочка с нейтрализатором на серванте, злость придавала сил.

Вдох, выдох, рывок! Спружинив от дивана, я оттолкнулась вторыми девяносто и свалилась вниз с грацией мешка картошки. Ровнехонько под ноги гаду. Он споткнулся, распластавшись на ковре рядом со мной. С перепугу или от радости я пихнула его локтем в бок и не глядя лягнула, куда смогла. Шуша плюнула сдувшимся в два раза крокодилом на сервант и метнулась к нам, вцепившись в ляжку негодяйского юриста. Под его нецензурную ругань на пол упали телефон и вазочка. Ушлый мерзавец сыпанул в Шушу золотистой трухи, вынудив разжать челюсти, отряхнувшийся крокодил бросился на нее, шурша пузом по ковру. Получил мохнатой лапой в нос и отлетел, но тут же наскочил снова.

А я? А что же я?! Хватит валяться! Пепельный бабайко-вихрь взмыл под потолок, люстра опять заморгала.