– Подожди, – я попыталась дернуть правой рукой, осознала, что не права, и подняла левую, останавливая рассказ. – То есть ты не культурными ценностями там занимаешься?

– Уже ничем не занимаюсь, – непонятно чему заулыбался Уэйд. – Срок моего контракта истек на следующий день после нашего падения в сельву. Это было мое последнее задание: сопровождение наркокурьера в Венесуэлу, где его должны были арестовать.

– А наркокурьером был кто? – уточнила я.

– Погибший пилот.

– Которого отравили?

Бравый экс-интерполовец кивнул.

– А кто его отравил? – спросила я. – И зачем?

– «Зачем» – не знаю. Может, захотели избавиться от конкурента. Может, наоборот, рот заткнуть, чтобы своих не сдал. Это же Колумбия. Мы старались не задействовать местных, но всё равно информация могла просочиться. А вот «кто», могу сказать. Это наш Отавиу.

– Не похож Ферран на благородного камикадзе, – возразила я.

– Не похож, – согласился Брайан. – Поэтому ему никто не сказал, что именно он должен вколоть в бутылку пилота. Мне вчера весь мозг вывернули, заставив вспомнить мельчайшие подробности. Помнишь, что он сказал, когда стало понятно, что пилот отравлен?

– Нет.

– Он спросил: «А что, это не пищевое отравление? Разве пилот не посадит самолет?» Он думал, что препарат заставит пилота совершить вынужденную посадку. А когда понял, что его просто списали в расход, впал в истерику, бросился в кабину управления с проклятиями в адрес того, кто его послал, и отрубил винты. Это нас и спасло. Как объяснили мне вчера, именно благодаря этому самолет не взорвался.

– Ты хочешь сказать, что он специально?

– Не думаю, – помотал головой Уэйд. – Если бы он умел управлять самолетом, он бы его посадил. Нет, это была случайность. Нам просто повезло.

– И давно ты это знаешь? – уточнила я.

Знай это, я бы точно не поперлась никуда без вооруженного отряда сопровождения.

– Сегодня утром догадался. Когда мне прислали материалы по Феррану. Отавиу приходится родственником одному из местных криминальных авторитетов, но вырос в Мексике. Это, кстати, объясняло его познания в английском. В Мексике английский знают лучше, чем в Колумбии. Отца его не так давно убили в разборках, мать вернулась на родину, и сынок попытался пристроиться в знакомый бизнес. Только оказалось, что здесь совсем другие законы. Ферран всем вынес мозг, а тут такая возможность убить двух зайцев. Точнее, снять с доски сразу две неугодные фигуры. Поэтому колумбиец был уверен, что нас искать не будут.

– А почему он сказал, что футболист? – не поняла я.

– А что он должен был сказать? «Я – Отавиу Ферран, колумбийский наркодилер»? – резонно ответил Брай.

– И по этой же причине ты сказал, что ты – биолог? – уточнила я.

– Не мог же я заявить: «Всем руки вверх, это Интерпол». Интерпол вообще арестов не совершает, кстати.

– В смысле? – не поняла я. – А как же бесстрашные борцы с международной преступностью?…

– Интерпол – это не «бесстрашные борцы», а кабинетные крысы. Клерки по вводу и обработке компьютерной информации. Это тоска зеленая! Если бы не регулярные вылазки на охоту, я бы зачах и покрылся плесенью, – пожаловался страдалец Уэйд. – Во-от, – протянул он и продолжил: – И, кроме того, я предполагал, что среди нас убийца.

– А мне почему всё не рассказал? – уточнила я.

– Келли, кто ты какая, я узнал только у могилы мэтра Роя.

Я как-то сразу успокоилась. Да, по-дурацки всё получилось. Но непреднамеренно. Значит, он не хотел меня использовать. А просто… хотел.

– А дальше? – попросила я.

– А что «дальше»? Дальше Феррану подвернулась ты, со своими рисунками. В отличие от меня, кто ты такая, он понял еще в сельве. И когда мы попали в руки его банды, тут же тебя сдал. Но тут мы сбежали и опять испортили бедному Отавиу его планы на выживание. Зато ты нашла карту, а я, идиот, на радостях тут же затеял экспедицию. Дальше всё было делом техники: меня загнали в дыру без связи, тебе сказали что-то такое, из-за чего ты сорвалась с места, как лань от треснувшей ветки. Только не могу понять, почему с Додсоном.

– А с кем еще? – не поняла я. – Не с Ферраном же, хотя он предлагал свои услуги.

Но Брайан продолжал смотреть на меня в упор.

– Чем тебе Эндрю не нравился? – спросила я. – Для решения бытовых вопросов у нас проводники имелись. А Эндрю – человек надежный.

– Ты помнишь, почему оказалась в нашем самолете? – уточнил Уэйд.

Еще бы не помнить.

– Потому что мне устроили досмотр на таможне. Чуть ли в гинекологическое кресло не уложили, козлы, – буркнула я.

– А знаешь ли ты, что этот досмотр был устроен потому, что некий гражданин США Эндрю Додсон сообщил, что слышал, как ты по телефону обсуждала вопросы провоза оружия для местных повстанцев? – полюбопытствовал он.

___________________________________

148 - В Европе и США для того, чтобы вывести человека из состояния обморока, используют капсулы с нюхательной солью розового цвета. От запаха нашатыря в течение 15 секунд ускоряется сердцебиение, поднимается давление, активизируется симпатическая нервная система. Забавно, но в НФЛ аммиачную соль используют в качестве легального допинга.

149 - В Париже снег – крайне редкое явление. Только с середины нулевых снег начал выпадать там более-менее регулярно, хоть и ненадолго. До этого отсутствие снега в течение всего года было нормальным явлением.

150 - В Аргентине находится штаб-квартира южноамериканского регионального отделения Интерпола.

– А еще, – продолжил я добивать святошу Додсона, – он прилетел за два дня до тебя и, согласно декларации, жил в хостеле при католическом монастыре под Боготой. Что-то мне кажется, от бизнеса он далек. Он просто поджидал тебя.

– Да? – спросила Келли, как нельзя больше напоминая сейчас ту архетипическую блондинку, какой она показалась в момент знакомства. – А зачем?

Зачем, зачем… Чтобы скорее съесть тебя, глупая Красная Шапочка! Вообще, мне не нравилось ее состояние. Будто она была не в себе. Или хорошо притворялась. Но теперь-то какой смысл? Теперь, когда, между нами, не осталось ничего, кроме одежды. Я, наверное, никогда не был настолько открыт перед кем бы то ни было.

– Келли, ты нормально себя чувствуешь? – уточнил я. – Тебя не подташнивает? Голова кружится, не болит?

– У меня даже рука практически не болит! – радостно заявила она, снова укладываясь на бок и зевая. – И чувствую я себя отлично! Даже… приподнято, – подобрала она слово, – себя чувствую.

И снова зевнула. И похлопала ладошкой рядом. «Место!»