украдкой глянула на Ли Ляньхуа — когда он столкнулся с ней в дверях, то явно понял, что она женщина, почему же… почему же сделал вид, что не знает? Ли Ляньхуа однако с интересом смотрел на задницу Гунъян Умэня.

— Названая сестра героя Гуаня наверняка не может быть злодеем, принудившим человека повеситься. На самом деле, с самого начала этот почтенный… герой Гунъян показался мне странным.

— Чем именно? — На этот раз Фан Добин нарочно подыграл.

Ли Ляньхуа с чрезвычайно довольным видом продолжил:

— Цзинь Юаньбао явно притворялся безумцем, однако он сделал вид, что не заметил этого, Дун Лин умер от удушья, а он сказал, что его повесили, а самое странное…

— Как вы узнали, что Цзинь Юаньбао притворялся? Он явно болен. — Теперь его перебила Су Сяоюн.

Ли Ляньхуа был особенно терпелив с женщинами, поэтому мягко объяснил:

— У него на поясе висела мандариновая кожура и цзунцзы, их используют для защиты от трупного яда, он не находился целыми днями рядом с телом Дун Лина, так что если действительно считал Цзинь Маньтана живым, зачем носил такие подвески?

Су Сяоюн покраснела и промолчала.

— Самое странное, — продолжал Ли Ляньхуа, — когда Цзинь Юаньбао повесился, он и барышня Су стояли снаружи. Барышня Су забрела туда случайно, а вот почтенный Гунъян пришёл раньше, и возникает вопрос, что же он там делал до её прибытия? Когда мы разделились, чтобы искать тайник, все потратили на это немало часов, чем в это время занимался Гунъян Умэнь? Никто не знает.

Фан Добин и Су Сяоюн молча обменялись растерянными взглядами.

— К тому же… — неторопливо говорил Ли Ляньхуа. — Что касается местонахождения “Головы озёрной синевы”, она должна быть по-прежнему в усадьбе, однако начальник Хуа не нашёл её, он обыскал всех в усадьбе, но не смог найти вещицу размером с кошачью голову… Но кое-кто прибыл сюда раньше начальника Хуа — и это Гунъян Умэнь. — Он пристально посмотрел на Хуа Жусюэ. — Вы обыскивали Гунъян Умэня?

— Нет, — помрачнел Хуа Жусюэ.

Ли Ляньхуа глубоко вздохнул.

— Я не знаю, сам ли повесился Цзинь Юаньбао, или это дело рук Гунъян Умэня, но если Гунъян Умэнь из-за своего раннего приезда узнал больше зацепок о том, что Цзинь Юаньбао украл “Голову озёрной синевы”, благодаря своим высоким навыкам врачевания, он понял, что домоправитель притворяется безумцем, угрозами вынудил его отдать сокровище и спрятал у себя — то в этом нет ничего удивительного. Заполучив “Голову озёрной синевы”, он не мог оставить Цзинь Юаньбао в живых и чувствовать себя в безопасности.

Су Сяоюн тихонько вздохнула.

— Раз вы уже подозревали его, почему же не сказали сразу начальнику Хуа? Зачем было дурачить его травой, воскрешающей из мёртвых?

Ли Ляньхуа вдруг улыбнулся.

— Фан Добин.

— Здесь, — воодушевлённо отозвался Фан Добин, слегка взмахнув рукавами.

Ли Ляньхуа показал ему высохшую жёлто-зелёную травинку щетинника и улыбнулся.

— Это чудодейственное лекарство, с помощью которого я воскрешаю мёртвых, его легко спутать с обыкновенным щетинником, прошу, взгляните, у этой чудесной травы сто тридцать пять семян, желтовато-зелёный цвет, на стебле только два листа, на семенах — пушок длиной более половины цуня, но главное отличие — если переломить, то она выделяет ярко-красный сок, похожий на кровь… — Су Сяоюн опешила, услышав, как он снова повторяет ту же историю, но затем он спросил Фан Добина: — Веришь?

— Верю я тебе как большеголовому призраку! — разразился бранью Фан Добин. — Слепому видно, что это щетинник, что я, по-твоему, щетинника не видал?

— Но она отличается от щетинника, — серьёзно сказал Ли Ляньхуа, — выделяет красный… э-э-э… тёмно-красный сок… — Он вдруг увидел, что “сок” на месте слома уже потемнел, и быстро поправился.

Фан Добин помрачнел.

— Думаешь, я не знаю, что ты порезал руку, когда собирал траву?

Ли Ляньхуа помахал травинкой, заметил презрительный взгляд Су Сяоюн и слегка улыбнулся.

— Даже Фан Добин в такое не поверит… Гунъян Умэнь прожил восемьдесят семь лет, он хитрый старый лис, разве его обманешь? Раз он сказал, что верит, дело нечисто. Всем известно, что если влить в горло смесь из четырёх сильнодействующих ядов, это верная смерть. К тому же, не остывшую — даже если они вдруг не подействуют, то человек может умереть от ожогов горла. Но я рассчитывал, что он засомневается, ложь ли это, всё же я наговорил с три короба, кто знает, может, правда смог вылечить подобное подобным у пары-тройки человек и теперь считаю, что могу вернуть к жизни мертвеца? Если бы я действительно дал Цзинь Юаньбао это “воскрешающее мёртвых лекарство”, конечно, он бы только обрадовался; если же я его обманываю, ему нужно было сперва выяснить, для чего, и под предлогом вытаскивания игл, несмотря на опасность быть обнаруженным, заколоть Цзинь Юаньбао; однако он не ожидал, что всё представление с “чудодейственным лекарством” я затеял лишь для того, чтобы ударить его в спину. — Ли Ляньхуа бросил взгляд на Су Сяоюн. — Вот только барышня Су по доброте душевной всё не давала мне применить “воскрешающее мёртвых лекарство”.

Су Сяоюн снова покраснела.

— Откуда мне было знать, что ваши… хитроумные планы… такие странные?

— Юной барышне незачем следовать моим замыслам, — тепло ответил Ли Ляньхуа.

— В ваших поступках нет ничего плохого, — возразила Су Сяоюн, — мне просто досадно, что я оказалась недостаточно умна.

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся и больше ничего не сказал. Фан Добин посмеялся про себя: эта барышня всего лишь боялась, что влюбится в Ли Ляньхуа и у неё в душе распустятся цветы персика.

Пока они говорили, Хуа Жусюэ обыскал Гунъян Умэня с ног до головы, и действительно, у этого похожего на барана старика обнаружилась шарообразная вещь. У Су Сяоюн загорелись глаза.

— Разверните, посмотрим!

Фан Добину тоже было любопытно — он столько слышал о “Голове озёрной синевы”, но какова же она с виду? Хуа Жусюэ размотал парчовый свёрток, и они втроём остолбенели.

Это был светло-голубой прозрачный камень, красиво переливающийся, в нём и правда были выточены глазницы и переносица, и с помощью золота ему была придана форма чаши. Но трое человек были весьма разочарованы.

— Похоже на сапфир в форме черепа… — не удержался Фан Добин. — Не более, чем обычная драгоценность.

— Хоть и красиво, но… — нахмурилась Су Сяоюн. Совсем не похоже на великую и ужасную “Голову озёрной синевы”, какую она себе представляла.

Хуа Жусюэ без всякого выражения распорядился, чтобы приказные внесли её в список улик.

— Так называемая “Голова озёрной синевы” на самом деле выточенный из “камня озёрной синевы” череп. — Ли Ляньхуа встал рядом и радостно заговорил: — Этот камень —