Хуа Жусюэ переменился в лице, Гуань Хэмэн испытал потрясение, приказные возмущённо загалдели, только Фан Добин, услышав эти слова, приподнял ногу Гунъян Умэня.

— И один из преступников — этот старикашка?

— Преступник ли он, я ещё не знаю… — сказал Ли Ляньхуа.

— Раз не знаешь, зачем оглушил его? — рассердился Фан Добин.

— Дай мне сказать, — улыбнулся Ли Ляньхуа, перевёл взгляд на Хуа Жусюэ и вытащил из-за пазухи два клочка закладной, найденных Фан Добином в печи. — Это лощёная бумага из Вэньчжоу, на которой оформлена закладная. Заложенная вещь — редкостная драгоценность, “Голова озёрной синевы”, которая таким образом и оказалась в руках Цзинь Маньтана — здесь имеется печать “Ломбарда Юаньбао”.

Хуа Жусюэ кивнул — обрывки закладной он уже видел.

— Такую бумагу изготавливают только в Вэньчжоу, чтобы написать закладное свидетельство на ней, “Ломбард Юаньбао” в те годы должен был тоже находиться там. “Меч Цзиньлин” Дун Лин родом из Вэньчжоу, следовательно, он как-то связан с этой закладной.

— Допустим, “Голова озёрной синевы” изначально принадлежала семье Дун из Вэньчжоу, — сказал Ли Ляньхуа. — Двадцать лет назад её заложили в ломбарде Цзинь Маньтана, а теперь в семье Дун появился талантливый человек, пожелавший выкупить фамильную драгоценность. Он взял закладную и явился в резиденцию Цзинь — такое предположение укладывается в рамки здравого смысла.

Хуа Жусюэ наклонил голову, Гуань Хэмэн тоже покивал.

— Но “Голова озёрной синевы” — величайшее сокровище Цзинь Маньтана, разумеется, он не согласился вернуть её Дун Лину, — продолжал Ли Ляньхуа. — В боевых искусствах он не соперник Дун Лину, к тому же, у него не было повода не возвращать “Голову озёрной синевы”, всем в Поднебесной известно, что она хранится у него, он не мог этого отрицать. Чтобы сохранить сокровище у себя, ему нужно было только убить Дун Лина, лучше всего незаметно, и сделать вид, что ни при чём.

— Это довольно сложно, — задумался Гуань Хэмэн.

— Ничего сложного, — возразил Ли Ляньхуа.

— Неужели в усадьбе Юаньбао правда есть тайная комната, где убили человека? — удивился Фан Добин.

— Можно сказать, есть, можно сказать, и нет, — улыбнулся Ли Ляньхуа.

— Я уже говорил, — спокойно пояснил Хуа Жусюэ, — в усадьбе двери и окна сделаны из стальных листов, стоит их закрыть — и любая комната станет тайной.

Ли Ляньхуа поддакнул.

— Но смерть Дун Лина не была незаметной, — вмешался Гуань Хэмэн, — он лежал за окном, все это видели.

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Разумеется, его не повесили за окном посреди пустой лужайки. Вы все видели тело Дун Лина, не заметили ничего странного?

— Что? — спросил Фан Добин, однако Гуань Хэмэн и Хуа Жусюэ кивнули.

— Когда я применил “летящий бег”, кое-что показалось мне странным, — сказал Гуань Хэмэн. — На одежде Дун Лина не было ни пятнышка, она была такой чистой, словно кто-то его переодел.

— Верно, — улыбнулся Ли Ляньхуа. — Под окнами Цзинь Маньтана трава очень нежная и сочная, если Дун Лин упал там, то почему на его одежде не осталось ни следа? Очевидно, его переодели, но зачем? Если бы не это, с первого взгляда стало бы понятно, как его притащили в сад.

— Как же он умер? — вытаращил глаза Фан Добин.

— Дун Лина повесили на кухне, — быстро ответил Ли Ляньхуа.

— Повесили на кухне? — Фан Добин онемел от изумления, а потом вдруг прыснул от смеха. — Ли Ляньхуа, ты свихнулся? Как можно повесить кого-то на кухне?

Ли Ляньхуа покачал головой.

— Сначала его обездвижили здесь, а потом повесили.

— На кухне? На кухне… — задумался Хуа Жусюэ.

Фан Добин продолжал хохотать.

— Да здесь же замки на окнах сломаны, даже окна не закрыть нормально, как можно…

— Замки на окнах? — вдруг вздрогнул Хуа Жусюэ.

Ли Ляньхуа потряс замком в руке и с улыбкой постучал им по столу, из замочной скважины со звоном на пол выпало два предмета.

Зубцы жадеитового гребня!

Оказывается, зубцы гребня были сломаны, потому что их вставили в замок от этого окна!

— Тогда… ну… — Фан Добин ошарашенно распахнул глаза. — Как же так?

Ли Ляньхуа наклонился, поднял с пола зубцы и тихонько положил их на стол.

— Это доказывает, что Дун Лин однажды взламывал замок с помощью жадеитового гребня, почему?

— Потому что его заперли в кухне! — сурово воскликнул Хуа Жусюэ.

Ли Ляньхуа радостно улыбнулся.

— Заманить Дун Лина на кухню было очень просто: требовалось лишь сказать ему, что “Голова озёрной синевы” спрятана где-то здесь — и он послушно пришёл на кухню. Но зачем запирать его? — Он окинул всех взглядом. — Кухня небольшая, здесь всего два окна, зато огромная печь на пять котлов. Достаточно закрыть двери и окна, и станет нечем дышать. Дымоход хотя и имеется, но расположен слишком высоко, толку от него мало — внизу всё равно не хватит воздуха. Если к тому же оставить в печи тлеющий огонь, то как думаете, что будет через пару больших часов?

Гуань Хэмэн вздрогнул.

— Удушье… — вырвалось у него.

Ли Ляньхуа слабо усмехнулся. Лицо Хуа Жусюэ исказилось.

— Но почему Дун Лин пошёл в запертую кухню? Разве он мог не заметить ловушку? Неужели нельзя было выбраться через дымоход?

— Это требует некоторой сноровки… — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Начальник Хуа, представьте, что вы Дун Лин, а я — Цзинь Маньтан, известный скряга, и я должен вернуть вам “Голову озёрной синевы”, а затем получить от вас тридцать миллионов серебром в погашение долга. Однако я вдруг говорю вам: вообще-то, “Голова озёрной синевы” спрятана на кухне, как найдёте — забирайте и дело с концом! Вы поверите?

Хуа Жусюэ колебался лишь мгновение.

— Разумеется, не поверю!

Ли Ляньхуа кивнул.

— Если бы Цзинь Маньтан попытался обмануть Дун Лина, естественно, Дун Лин не поверил бы, и таким образом, Цзинь Маньтан потерял бы тридцать миллионов серебра. А значит, указал Дун Лину на кухню и дал ему жадеитовый гребень, точно не Цзинь Маньтан. Это мог быть Чжан Сань или Ли Сы*, старшая служанка или младшая, да даже Цзинь Юаньбао. — Хуа Жусюэ кивнул, Ли Ляньхуа продолжил: — Цзинь Маньтану нужно было лишь надоумить человека намекнуть Дун Лину, что он не собирается возвращать “Голову озёрной синевы”, а спрячет её. Но ведь это имущество семьи Дун, и этот слуга из доброго расположения к Дун Лину, или по какой-то другой причине, рассказал, что “Голова озёрной синевы” спрятана на кухне, и дал драгоценный жадеитовый гребень. Если Дун Лин был невнимателен, то вполне мог поверить.

Чжан Сань, Ли Сы — Чжан Третий, Ли Четвёртый, значение — кто угодно.

— Ну, поверил, и что? — нахмурился Фан Добин.

Ли Ляньхуа бросил