class="p1">— Я слушаю, — донесся издалека голос мужчины. — Все ясно.

— Все ясно⁈ — чуть не поперхнулась она. — Что… вам ясно?

— Вероятно, они задержались…

— Все ясно! — бросила Маша в трубку. — Спасибо за помощь! Сама справлюсь! — она отняла трубку от уха и уже намеревалась положить ее на рычаг телефонного аппарата, как вдруг услышала резкий и отрывистый, словно щелчок хлыста, голос:

— Стойте.

Маша замерла, затем медленно подняла трубку.

— Я сейчас за вами заеду. Вы же через дорогу живете?

— Да, — медленно произнесла она. — Парковая…

— Выходите через пять минут, я буду возле дома.

— А как я вас узнаю? — задала Маша резонный вопрос.

— Узнаете, — ответил мужчина и связь прервалась трубку.

Еще один человек положил трубку, не попрощавшись, — подумала она. Но может быть, он и правда приедет. Что же они могут предпринять? Куда можно поехать? Она понятия не имела, где проводится эта «Зарница». Витя говорил, в какой-то военной части за городом. Школа, конечно же, закрыта, кажется, на плакате в фойе она видела номер воинской части и даже имя-фамилию командира.

Она мигом накинула пальто, подумала, что нужно погасить телевизор, но потом решила оставить — пусть работает, если Витя вдруг приедет, а ее не будет… он решит, что она отлучилась ненадолго.

Но ведь, все равно ее не будет. Нужно его предупредить.

Она прошла на кухню, вырвала лист из тетради для рецептов и быстро написала:

'Витя, тебя долго не было, я начала волноваться и позвонила папе Лены Евстигнеевой. Если ты приедешь, а меня не будет, значит, мы поехали вас искать. Не волнуйся, скоро буду дома. На всякий случай, позвони по телефону Лены — я могу быть там. Или побудь до моего возвращение с тетей Олей. Целую, Мама.

P. S. Ужин на плите. Я тебя люблю'

Маша посмотрела на записку. Почерк был нервный, буквы плясали, словно пьяные — обычно она писала ровным, почти каллиграфическим почерком. «Сойдет», — подумала она, положила записку на трюмо и вышла, закрыв дверь.

С минуту она стояла перед Олиной дверью. По идее, подруга еще не должна спать, но в глазке не было видно света, а из-за двери не доносились звуки телевизора.

Маша надавила кнопку звонка, который в тишине прозвенел так резко, что она вздрогнула.

Никого.

Маша позвонила еще раз. Тревога с новой силой начала овладевать ею. Еще и Оля… Что с ней? Что могло случиться?

Позвонив третий раз, она подумала, что это уже перебор — никогда такого не было, чтобы соседка отсутствовала в воскресенье вечером.

Потом в тишине она различила какие-то смутные, едва слышные крадущиеся звуки. В глазке что-то метнулось.

Через несколько мгновений дверь приоткрылась — от изумления Маша прикусила язык — толстая цепочка на уровне глаз не давала двери открыться полностью.

— Оля… что это? — Маша кивнула на цепочку. — Что случилось?

Хотя почему она спрашивает? Маша вспомнила, что на соседку было совершено нападение, и на месте Оли она бы тоже подумала о безопасности…

— Привет, Маш, — сказал Оля, покосившись на цепочку. — Я… я просто уже сплю. Завтра рано на работу… знаешь ли.

— Что? Ты — спишь? Так ведь… девяти еще нет…

— Да? Ну вот, устала за день… Ты что-то хотела?

Маша посмотрела вниз на лестничную клетку.

Конечно, может быть, Оля и пережила нападение, но это уже чересчур.

— Слушай… Витя должен был приехать с этой… Зарницы… Но его все нет и нет. Я… в общем, поеду его искать, вдруг, если он придет… может у тебя посидит, пока я не…

— Конечно, — сказала Оля. — Конечно, пусть. Я буду дома.

— Но… ты услышишь? Если он позвонит? — с сомнением спросила Маша.

— А… да, конечно, услышу. У меня же громкий звонок.

— Ладно. Спасибо тебе.

— Да не за что… пусть заходит.

Оля закрыла дверь, не попрощавшись. Лязгнула цепочка, провернулся три раза замок. В глазке проскочила тень. Судя по шагам, Оля продолжала стоять за дверью.

Машу передернуло — по спине поползли мурашки.

Она быстро спустилась по ступенькам вниз, прикидывая, что можно сделать. Как минимум — попытаться найти директора школы. Если не получится, поехать в милицию. Или сразу в милицию, они быстрее ее найдут.

Она вдруг вспомнила визит милиционера днем, о котором совершенно забыла. Ведь он не просто так приходил и задавал все эти странные вопросы… И… он оставил номер телефона. Она сунула руку в карман спортивных штанов и нащупала клочок бумажки. На месте. Значит, в случае чего… можно позвонить и ему.

Она выскочила из подъезда. На дворе уже стемнело, заморосил холодный октябрьский дождь. В лицо ударил порыв холодного ветра — Маша подняла руку, защищаясь и тут же поняла, что имел в виду мужчина, когда сказал: «Узнаете».

Прямо перед подъездом словно жуткое привидение застыла черная Волга с темными непрозрачными стеклами.

Водительское окошко слегка приоткрылось и едва различимый силуэт произнес все тем же ровным абсолютно спокойным голосом:

— Садитесь. Дверь с другой стороны.

Глава 31

1941 год

Он стоял посреди комнаты и, отчаянно балансируя, пытался удержаться на ногах. Земля под ногами ходила ходуном. Стены дома трещали — по одной из них, наполовину скрытой выцветшим ковром, точно змея, ползла жуткая черная трещина.

Вместо крика из горла вырвался сдавленный хрип. С большого книжного шкафа, заставленного сверху донизу корешками толстых фолиантов, рухнула фарфоровая статуэтка ангела и разбилась вдребезги. Отлетевшим крылом его зацепило по ноге, резкая боль пронзила все тело. Тьма вновь сгустилась.

— Андрей, вставай, вставай быстрее, — откуда-то издалека до него донесся шепот, горячий и влажный.

Он открыл глаза. Темнота слегка разомкнулась, но только совсем чуть-чуть.

Секунду он соображал, где находится и почему его назвали Андреем. Или не его, но тогда — кого?

— Пожалуйста… просыпайся быстрее! Вот твои туфли и куртка. В карман я положила немного денег. В туалете окно, рядом с ним лестница. Уходи!

Шаров вскочил словно ошпаренный, сунул ноги в кроссовки, натянул спортивную куртку, поверх чьи-то руки напялили на него тяжелое колючее пальто, пропахшее кисловатой махоркой.

Дверь ходила ходуном.

— Наверное, кто-то тебя увидел и позвонил… туда… — снова зашептала девушка. — Беги. По коридору направо. Через три минуты я им открою.

Он посмотрел в ее распахнутые зеленые глаза, потом, сам не отдавая себе отчет,