Второй взгляд позволил внести поправки: этот капризный принц был немного старше и на шесть дюймов ниже. Но общий вид остался тем же – длинные сальные волосы, уложенные в расчетливо небрежную прическу, очки ботаника в тяжелой оправе, дешевый костюм из акульей кожи, слишком коротко и слишком узко пошитый, черная рубашка, узкий розовый галстук.

Я понял, что клише хипстеровского стиля, используемое Уильямсом, работало в городе – любом достаточно большом городе – и позволяло ему, смешиваясь с толпой, подыскивать новые места.

Хозяин продолжал делать вид, что поглощен чтением.

Передо мной сомкнулись ряды отчаявшихся любителей тапас. Кто-то заехал мне локтем по ребрам. У кого-то еще хватило безрассудства роптать, но протест быстро сошел на нет под гневными, осуждающими взглядами остальной толпы.

В этом мире ожидание в очереди приравнивалось к почетной обязанности, а ворчание считалось политически некорректным.

Может, суфле из мидий действительно было изумительным?

Меня снова пихнули.

Я повернулся и начал пробираться к выходу.

– Так нельзя, потеряешь место, – предупредил кто-то.

* * *

Я снова уселся за руль и сообщил, что видел.

– Грудастая леди, – сказал Майло.

– Даже после уменьшения груди она осталась бы грудастой.

– Думаешь, это с ней Уильямс кувыркался в соседней квартире?

– Или он нашел другую, похожую на нее.

– Значит, не Сантос. Это хорошо или плохо?

Я не ответил.

– Проклятье… а может, это совпадение и Клеффер просто зависает с новой пассией?

– Может быть. Но то, что я видел, больше похоже на флирт, чем на налаженные отношения.

– Значит, он встретил ее только что, не отходя от кухни. Никаких следов Уильямса?

– Никаких.

– Если мисс Бюст ведет домашнее хозяйство совместно с Уильямсом, то он использует ее как наживку, чтобы выманить Клеффера.

– Чем бы она ни торговала, Клеффер намерен это купить.

Майло подудел губами, как трубач.

– Ладно, давай найдем парковочное место на другой стороне улицы, возле одного из тех ресторанов. Такое место, откуда сможем видеть участок между зданиями, на котором обычно так живописно курит Клеффер.

* * *

Мы проехали еще три заведения с похожей клиентурой. Каждый дюйм обочины узурпировали парковщики.

Я остановил «Севиль» за «Бентли»-купе, которое отнюдь не следовало красить в оранжевый цвет, и выключил двигатель.

Отличный обзор нужного нам участка.

– Теперь ждем, – сказал Майло.

К нам подбежал человек в красном жилете и попытался открыть дверь водителя, которую я держал закрытой. Он прищурился.

– Мой отогнать это для вас.

Высокий, энергичный, с ближневосточным акцентом.

– Мы останемся здесь, – ответил Майло.

– Нет, нет, ресторан только.

– Нет, нет, мы.

– Сэррр…

– Подойди ближе, дружок.

– Э?..

– Иди сюда.

У человека не имелось причин подчиняться, но согнутый палец Майло манил и притягивал, как магнит. Взмахнув двадцаткой, лейтенант раскрыл портмоне и показал, что там внутри.

Парковщик переводил взгляд с банкноты на золотой щит.

– Э?

– У тебя сегодня удачный день, приятель. Тебе деньги просто так, а мы останемся здесь, сколько нужно.

Парковщик захлопал глазами.

– Это шутка?

– Нет, просто реальность.

В Лос-Анджелесе кожаная обувь снашивается небыстро, особенно когда сияет солнце и окружающие красоты манят туристов. Но участок Мелроуз, где расположен «Беппо Биппо» и масса других закусочных, почти без перерыва заполнен потоком бодрых пешеходов.

Часть пешего трафика сворачивала, чтобы попробовать кухню Дариуса Клеффера. Остальные продолжали путь и выбирали другие рестораны.

Проход между зданиями оставался пустым. Клеффер либо вернулся к своим ножам, либо остался в компании женщины в красной майке.

– Тебе не кажется, что она похожа на стриптизершу? Прости, на танцовщицу? – спросил Майло.

Я в деланом возмущении откинулся на спинку сиденья.

– Разве роскошная девушка не может быть нейрохирургом?

– Роскошная может, но с татуировкой?..

– В самом деле, – согласился я. – Пару месяцев назад я читал лекцию группе студентов-медиков, и с тату были немногие.

– Мир меняется, – зевнул Майло. – Но не сильно. И не там, где нужно.

* * *

Парковщик, от которого откупился Стёрджис, получил ключ от «Ауди» и уехал, потом вернулся и забрал «Мерседес». К нему присоединился коллега – грузный усатый англосакс в черной спортивной куртке, красных брюках и с галстуком бабочкой.

Старший парковщик. Этот, наверное, занимается только «Ламборгини».

Он посмотрел на нас, сказал что-то напарнику. Они коротко поговорили, и галстук-бабочка подкатился к нам, как танк на гусеницах.

– Боюсь, вам придется уехать.

Майло повторил фокус с банкнотой и значком. Галстук-бабочка ухмыльнулся.

– Спасибо, парни. – Рассмотрев бумажку, он покатился прочь.

– Что это было? – спросил я.

– Ритм жизни.

* * *

Сорока «баков» хватило, чтобы парковщики на какое-то время перестали нас замечать. Мы просидели полчаса. На двадцать пятой минуте позвонил Фрэнк Гонзалес с хорошей новостью: найден фургон Джона Дженсена Уильямса.

– Прямо здесь, в гавани; он даже не потрудился его спрятать.

– Но найти оказалось нелегко.

– Гавань большая, он бросил машину в северном конце, возле одной из верфей. Нет, не там, где Кори хранил свое корыто, оно в сухом доке. И никаких следов того, что Уильямс арендовал какое-либо судно.

– Есть что-нибудь интересное в фургоне, Фрэнк?

– На первый взгляд ничего; посмотрим, что покажут соскобы. Я попросил, чтобы его отбуксировали в нашу лабораторию, в Вентуре с этим нет проблем. А что у вас?

Майло рассказал ему про женщину, флиртующую с Клеффером.

– Похожа на ту, от которой у моего новобранца дух захватило… Значит, не Сантос.

– Нет.

– Это может означать, что дело ее плохо. Розыски продолжаются, я за этим слежу; результаты поступят прямо мне на компьютер, но ты же сам знаешь, как бывает.