Тоня

После завтрака Тифон с Ярославом уехали к бару 24/7, чтобы встретиться с полицейскими. И мы снова остались втроём. Спать хотелось невыносимо, тело болело, нога тоже. Однако Лёха, в отличие от нас, выспался и, пребывая в необычайно бодром настроении, жаждал активностей.

Тренажерный зал, теннисный корт, детская площадка, бани, сауна, бассейн, рыбалка, пейнтбол, эмоциональная и психофизическая релаксация.

Я предпочитала психофизическую релаксацию, но Лёха, загоревшись идеей отправить Тифона с Ярославом на пейнтбол, ответил, что это неспортивно.

Амелин выбрал эко-ферму. Поначалу Лёха зафыркал, что это «для детей», но когда услышал, что там можно будет потискать кроликов, обрадованно согласился.

Однако из-за растяжения идти куда-то дальше корпуса я не могла, поэтому в качестве «активностей» предложила им донести меня до фермы на руках. Отчего интерес к кроликам у обоих заметно ослаб. Амелин сказал, что может донести меня до медпункта, а Лёха посоветовал дождаться Тифона, который каким-то волшебным способом умеет снимать боль в мышцах.

Так мы сидели на деревянных качелях, качались и всё шло к тому, что ближайшей нашей активностью станет поход на обед.

Но тут на аллее в сопровождении Гоши и Каролины нарисовались Лёхины блондинки. Аниматоры шли по обе стороны от них и что-то жизнерадостно втирали.

Лёха помахал им рукой. Одна из девушек ответила. Гоша с Каролиной обернулись, заметили нас и с таинственным видом стали перешептываться.

Догадаться о чём, особого труда не составляло. Стало смешно. Девушки определенно заинтересовались. Лёха пригладил волосы.

— Слушайте, — сказал он, настраиваясь на то, что они к нам подойдут. — Можете нормально подыграть? Без подколок и издёвок. Ну, пожалуйста. Вам всё равно, а мне, может, чего обломится.

— Я могу, — охотно согласился Костик. — Хочешь скажу, что ты порнозвезда?

— А я не могу, — сказала я. — Потому что мне смешно, и вот так вешать лапшу на уши ни в чем неповинным людям — некрасиво.

— Ну это же просто розыгрыш, — сказал Лёха. — Баловство. Пранк.

— Обман, он всегда обман, как ты его не назови.

— Господи, как ты с ней общаешься? — Лёха негодующе посмотрел на Амелина. — Строгая, как полицай. Того и гляди резиновую дубинку достанет.

Амелин умилительно расцвёл:

— Зато красивая и тискательная. Сначала бьёт, потом целует.

— Звучит эротично, — Лёха подмигнул мне.

Забыв про ногу, я спрыгнула с качелей. От резкой боли выступили слёзы, но я всё равно сказала, что пойду поищу психофизическую релаксацию, потому что если немедленно не релаксирую, то без дубинки точно не обойдется. Амелин намеревался идти со мной, но я велела ему остаться и поддержать Лёху.

На самом деле, мне было плевать на этих девушек. Если они поверят в чушь про восходящую звезду, значит дуры, а если дуры, то это их проблема. Но присутствовать на этом представлении не хотелось. Я знала, что не удержусь от сарказма и запорю Лёхе весь его пранк.

Шла я медленно, едва ковыляла, естественно не собираясь ни на какую релаксацию.

Если с машиной ничего не получится, вечером нам предстояло снова идти в этот дискоклуб или освобождать номер. Я могла, конечно, попросить деньги у родителей, мы бы перебрались в обычный номер и забили на танцы, но, не желая одалживаться, Амелин вряд ли согласится.

Деньги у него с собой были. Те, которые он забрал за квартиру, но я не могла позволить, чтобы он тратил их из-за какой-то дурацкой, подвёрнутой ноги.

Был ещё вариант просто никуда не пойти. Не выгонят же они нас среди ночи. Но это при условии, что завтра мы уедем. В противном же случае, я должна была сделать всё, чтобы вытащиться на эти долбанные танцы.

На нашем балконе по-прежнему сушились джинсы Костика, на соседском, там, где утром был скандал, молодая женщина развешивала полотенца. Я остановилась, разглядывая её. Её фигура в коротком белом халатике, то появлялась, то исчезала за закрывающими обзор густыми лапами ели, но я ничуть не сомневалась, что это она. Та самая курица в шотландке из бара, которую я заподозрила в пропаже машины.

Раз она жила в этом корпусе, значит имела какое-то отношение к персоналу и, хотя это ничего не доказывало и даже не рождало никаких новых версий её причастности к угону, подобное стечение обстоятельств взбудоражило не на шутку.

Прыгая на одной ноге по лестнице, я кое-как добралась до второго этажа, а затем, бесшумно подкравшись к её номеру, приложила ухо к двери.

Сначала внутри было почти тихо, просто что-то едва слышно щёлкало и поскрипывало, но потом, когда я уже собиралась уйти, раздался телефонный звонок.

— Привет, — сказала женщина в номере. — Я не видела, что ты звонила. Хорошо, видела, но не могла перезвонить. Да. Пять дней не могла перезвонить. И что? Трагедия какая-то случилась? Да, не хочу с тобой разговаривать. Потому что ты выносишь мозг. У нас всё нормально. Особенно, когда ты не звонишь. Он тоже не хочет с тобой разговаривать. Знаю. Слушай, мам, отвяжись уже от нас. Мы не вернемся. И он не вернется. Я тебе сто раз говорила. Загнивай сама в своём Мухосранске со своими поросятами. Я сейчас работаю администратором одной дорогой гостиницы и зарплата у меня в месяц больше твоей годовой пенсии. Ясно? Не скажу в каком городе. Не скажу и всё.

— Вы постучите. Мама, наверное, в душе и не слышит.

Внезапно прозвучавший за спиной детский голос заставил так резко отшатнуться, что не опирайся я о стену, то наступив на больную ногу, наверняка упала бы.

Мальчику было лет десять. Худенький и узколицый, с прямой чёлкой поперек лба, вздернутым девчачьим носиком, крупными зубами, глубокими ямочками на щеках и широко распахнутыми карими глазами.

— Извини. Ошиблась, — я проковыляла пару шагов до своего номера. — Перепутала дверь.

— Вы отсюда? — почему-то обрадовался он. — Здесь мой друг Пеннивайз живет.

— Угу, — буркнула я торопливо засовывая ключ в замочную скважину. Так позорно запалиться, ещё нужно уметь. Но мальчик похоже ничего не понял.

— А он дома?

— Нет.

— Раньше тут до вас горничные жили. Сёстры. Но у них родственник в Саратове умер и пришлось уехать.

— Понятно, — я запрыгнула в номер.

— А можно к вам? — попросился он.

Я придержала дверь.

— Ну заходи.

Он прошёл прямиком через всю комнату и сел на стул возле балкона.

— Как тебя зовут?

— Тоня.

— А меня Костя.

— Костя? — переспросила я, как умственно отсталая.

— Ага. Костя Поспелов. А почему у тебя красные волосы?