– Мне действительно нужно идти.

– Если не отпущу тебя, то ты больше не придешь, – улыбнулся он. – Ступай.

Я тоже улыбнулась ему, уже собираясь уходить, и тут он добавил:

– Тебе не стоит ходить к четырнадцатому брату.

Я замерла и непонимающе оглянулась на него.

– У Миньминь-гэгэ он в полной безопасности, – лукаво прищурился принц. – Подожди пару дней – наследный принц утратит бдительность, и тогда сможешь проведать его.

– Если вы с ним уже обсудили все, что хотели, то не лучше ли будет пораньше отпустить его? – возразила я. – Это было бы самым лучшим решением.

– Мы все обсудили, однако сейчас ход мыслей наследного принца таков: его люди обыскали весь лагерь, никого не нашли, и если этим вором действительно был четырнадцатый брат, то сейчас он наверняка всеми силами ищет способ вернуться в столицу, – рассуждал восьмой принц. – Без сомнений, наследный принц уже расставил повсюду своих людей, и каждого направляющегося из лагеря обыскивают. Лучше помедлить несколько дней, подождать, пока его подозрения рассеются, и после этого дать четырнадцатому брату уехать.

Я кивнула, надеясь, что в будущем смогу поменьше тревожиться о них. Они с детства учились продумывать все до мелочей, и в этом умении я никогда не смогу сравниться с ними. Я уже покидала шатер, когда меня догнал его мягкий голос:

– Вечером я жду тебя.

Я шла под голубыми летними небесами и, запрокинув голову, разглядывала облака. С этого дня я больше не буду той, чье «сердце – как облако-странник, что вольно скитается в высях»! С горечью я сказала себе: хорошенько люби его! Люби его всем сердцем! И пусть он тоже всем сердцем полюбит тебя!

После службы я разъяснила сменившей меня Юньсян, на что ей нужно будет обратить внимание вечером, и вернулась в свой шатер, чтобы помыться и привести себя в порядок. Капнув в воду отвара из розовых лепестков, с закрытыми глазами я нежилась в бочке для купания, вдыхая дивный аромат, и думала: можно ли считать это моим первым свиданием с тех пор, как я попала в прошлое?

Приняв ванну, я попросила Юйтань завязать мне волосы в изысканный узел, а затем, используя примитивную самодельную щетку, почистила зубы озерной солью, после чего набрала полный рот смешанного с водой розового отвара и, подержав его во рту достаточно долго, выплюнула. К сожалению, подумала я, у меня не получится сделать так, чтобы мое дыхание благоухало орхидеями, но запах роз тоже сойдет.

Закончив прихорашиваться, я взглянула на себя в зеркало. Конечно, далеко не красавица, но все же очень даже ничего.

Стоило мне выйти на улицу, как ко мне тут же подбежала какая-то круглолицая монголка и сказала:

– Наша гэгэ приглашает вас, барышня, к себе.

– Прошу вас передать гэгэ, что сегодня я не смогу прийти, – ответила я ей. – Попросите у нее прощения за меня и скажите, что через два дня я обязательно зайду проведать ее.

Озадаченно взглянув на меня, девушка повернулась и убежала.

Войдя в шатер восьмого принца, я все еще думала о том, как там поживает четырнадцатый. Скорее всего, он сразу понял замысел восьмого принца. Что же касается Миньминь-гэгэ, то если даже перед ней он не сможет поддержать иллюзию нашей с ним взаимной влюбленности, то куда ему тягаться с наследным принцем?

Восьмой принц был занят тем, что играл сам с собой в вэйци. Когда я вошла, он беззастенчиво уставился на меня и несколько раз обвел мою фигуру взглядом. Улыбаясь одними глазами, он жестом пригласил меня сесть напротив и спросил:

– Неужели я для тебя «тот, кому ты нравишься»?[79]

Не обращая внимания на его вопрос, я задала свой:

– У тебя еще плохо работает рука, зачем ты играешь в вэйци?

Велев Ли Фу убрать доску и накрывать к ужину, восьмой принц с улыбкой ответил:

– Я лишь двигаю камни пальцем, для этого не нужно особых усилий, и рана мне не мешает. Ожог вообще не очень серьезный.

– С Баочжу все в порядке? – поинтересовалась я.

– Уж несколько ударов палкой он вытерпеть сумеет, – со смешком отозвался принц.

Я только вздохнула про себя и замолчала.

В тишине мы принялись за еду, а после я немного почитала принцу вслух. В неверном свете огонька свечи его лицо выглядело умиротворенным. На губах не было и следа обычной полуулыбки, прячущейся в уголках рта, зато глаза светились радостью и счастьем. Случайно подняв глаза, я столкнулась с его веселым, как бурные весенние воды, взглядом. Мое сердце пропустило удар, и я быстро опустила голову, продолжая читать вслух.

Когда я встала, чтобы попрощаться, он не стал меня удерживать, лишь схватил меня за руку и, сжимая ее в своих ладонях, безмолвно подержал немного, а после отпустил меня домой.

Последние несколько дней кругом была тишь да гладь. Судя по унылому выражению лица наследного принца, он уже подумывал отказаться от своей затеи. Я несколько раз виделась с Миньминь-гэгэ; не знаю, что ей там наплел четырнадцатый принц, однако она почти не разговаривала со мной, лишь бросала на меня шаловливые взгляды. Конечно, я понимала, что лучше бы нас не видели вместе, поэтому, поздоровавшись, сразу уходила.

В тот день после обеда я специально дождалась момента, когда Миньминь останется одна, и с улыбкой подошла, приветствуя ее. Взмахом руки девушка велела мне выпрямиться. Когда две женщины делятся сердечными тайнами, они быстро сближаются, и мы с Миньминь тоже стали особенно дружны. Непринужденно обхватив меня за предплечье, она с улыбкой спросила:

– Наверное, скучаешь по нему? По моему мнению, он весьма неплох.

Я со смехом покосилась на нее:

– Сколько тебе исполнилось в этом году? Четырнадцать-пятнадцать, не больше? А разговариваешь, как умудренная опытом женщина.

Миньминь легонько толкнула меня и надулась.

– Я расхваливаю твоего любимого, а ты дразнишь меня.

– Можно я сегодня вечером приду к тебе? – спросила я.

– А если я скажу «нет»? – качнула головой Миньминь.

– Если хочешь оставить его себе, тогда забирай на здоровье, – засмеялась я.

Она покраснела и воскликнула:

– И остра же ты на язык! Я тебе слово, ты мне – все десять. Приходи вечером.