— Какая?

Святой, затянув последний узел и подергав его, обернулся к Роджеру.

— Мне она крайне не нравится, но это самое разумное, что можно сделать. Я знаю личный номер Тила, и он, скорее всего, сейчас дома. Спрошу у него, говорит ли ему что-нибудь имя Слита. У Тила лучшая память во всем Скотленд-Ярде. Однако тогда придется сказать и то, что я на хвосте у «полисмена с крылышками».

— Он ведь сразу предупредит по телефону местную полицию!..

— Исключено. Ты просто не знаешь ребят из Скотленд-Ярда. Они ревнивы, как матери на детском конкурсе красоты, и о местной полиции заботятся не больше, чем шофер «роллс-ройса» о «форде». Я предложу Тилу приехать первым утренним поездом — забирать «готовые образцы», — и уверен, что он не скажет об этом ни одной живой душе. Теперь вали отсюда и убери с дороги свою управляющую. Отведи ее в какое-нибудь тихое место и займи разговором. Если хочешь, извинись прямо сейчас, а не завтра утром. Главное — дай мне четверть часа, чтобы я мог спокойно позвонить по межгороду.

Роджер кивнул.

— Будет сделано. Но у нас остается на все про все только ночь и половина завтрашнего дня.

— Этого достаточно, чтобы взять Крыса, выяснить тайну дома и так далее. Будем действовать в темпе. Вперед, дружище!

— Понял. Где встречаемся?

— В номере Бетти, примерно через полчаса. А теперь катись.

И Роджер покатился.

Он нашел брызгавшую от ярости слюной управляющую в холле, завел ее в кабинет и провел за беседой двадцать нелегких минут. Наконец выбрался, оставив там свое достоинство, зато не потеряв сотрудницу, и отправился вверх по лестнице.

Роджер Конвей всегда был особенным другом Святого. Многие по всему миру питали к Саймону Темплару уважение, граничащее с благоговением; столько же, если не больше, было тех, ради помощи которым он сам не остановился бы ни перед каким преступлением. Однако с Роджером их связывали особые узы.

Святой испытывал безграничную привязанность только к двум людям — мужчине и девушке. Мужчиной был Роджер Конвей. Девушкой — Патрисия Холм. Она была как сливки в кофе Святого. Вся их троица, как три мушкетера, происходила из совершенно разных миров, однако судьба свела их вместе.

И Роджер подумал — довольно трезво осознавая, что едва знакомая девушка, которую он только сегодня днем видел без чувств, тронула его сильнее, чем это безопасно для мужчины, — а если бы она стала четвертой в их неразлучной компании? Остались бы узы, притягивавшие его к остальным, столь же крепкими? Конечно, он всего лишь строил воздушные замки, но Бетти по-настоящему задела его душу.

После такого краткого размышления он вошел в номер девушки в слегка подавленном настроении. Та припудривала носик.

— Привет, Роджер, дорогой. Как ты?

— Лучше всех. А ты как?

Обмен банальностями, не более, но довольно приятный. Роджер закурил и присел на кровать, чтобы видеть лицо Бетти в зеркале на туалетном столике. Они поболтали. Пришлось по второму разу пересказывать эпизод с Дайсоном и другие вещи. Она похвалила молодого человека за находчивость, с которой тот придумал отнести ее наверх, изображая, что шутливо сердится на ее притворство. Роджер, похоже, воспрял от похвалы.

— Твой друг — очень приятный человек, — заметила Бетти.

— Кто, Святой?

— Ты так его называешь? Он представился Саймоном.

— Все зовут его «Святой».

— Он неотразим.

Роджер вновь слегка сник.

Бетти была явно напугана своим приключением, но держалась на удивление молодцом. Несмотря на ощутимо натянутые нервы, в ее голосе не слышалось даже намека на истерику. Девушка объяснила, как разворачивалась история с наркотиком.

— Я вела машину и вдруг почувствовала укол в ногу. «Полицейский» показал мне торчащую из обивки булавку — якобы это была она. Но примерно минуту спустя перед глазами у меня все поплыло. Пришлось остановиться. Нога распухла и онемела. Больше я ничего не помню, пока не очнулась здесь. В кресле уже сидел Саймон — или Святой, как ты его называешь. Он заставил меня сунуть голову под холодную воду, потом снова уложил и все мне рассказал.

Минуты летели за минутами. Бетти села рядом, и Роджер, не прекращая говорить, рассеянно взял ее за руку. Кажется, девушка не возражала, как он вспоминал потом. Однако вскоре их прервал негромкий стук в дверь. Вошел Саймон Темплар.

Роджер сразу остро ощутил эксцентричность своего одеяния — он до сих пор был в полицейских брюках при обычном пиджаке, а на его лице все еще оставалась размазанная грязь от остатков импровизированного грима. Словом, в отличие от некоторых, неотразимым его никак было не назвать. Святой же, напротив, так и сиял лоском костюма, пошитого у лучшего портного, и глянцем туфель.

— Прошу прощения за вторжение, мальчики и девочки, — весело произнес Саймон, — думаю, вам будет интересно узнать, что у нас с Тилом по междугородной связи состоялся душевный разговор, который принес свои плоды. Инспектор будет в Эксетере завтра после обеда, поставит нам выпивку и заберет вещественные доказательства. Но до того времени спать нам не придется, Роджер!

— Что-нибудь выяснил про Слита?

— А то! — Святой повернулся к девушке. — Припомни-ка, старушка, когда дядя Себастиан начал строить свой дом?

— Могу сказать совершенно точно, — ответила та, — потому что это было за неделю до моего дня рождения. Я гостила у него в Торки, и он отвез меня посмотреть, как роют котлован под фундамент.

— Девчушка на каникулах, вся в хвостиках и с книгою, — экспромтом продекламировал Святой. — Понятно. И когда же у тебя день рождения?

— Третьего августа.

— Пять дней назад, а нас даже не пригласили!.. Стало быть, за неделю до этого было двадцать седьмое июля. А если семь лет назад — значит, в тысяча девятьсот двадцать втором… Роджер, ангел мой, это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

— Почему?

— Потому что пятого июля тысяча девятьсот двадцать второго года Гарри Слита, известного также как Паук Слит, арестовали в Саутгемптоне. Первого августа того же года в Центральном уголовном суде его приговорили к семилетнему заключению за взлом помещения для хранения ценностей на лайнере в порту Плимута и похищение отправлявшихся в Америку бриллиантов на пятьдесят тысяч фунтов. Все сведения предоставлены великолепной памятью нашего единственного и неповторимого Клода Юстаса Тила.

Впитывая информацию из обрушившегося водопада фактов, Роджер даже забыл о своем одеянии. Мозг, однако, тут же ухватился за одну четкую мысль.

— Бриллианты так и не нашли?

— За все эти годы. Но Крыс определенно был в бегах со стекляшками до того, как дядя Себастиан начал строить свой дом. И как раз в этом районе — миновать его никак бы не получилось. Как недисциплинированному заключенному, Крысу пришлось отбыть свой срок практически полностью — он вышел восьмого июня. И