Разве важно в таких случаях, что говорить? Главное – как…

Вирманка всхлипнула. Оперлась на принцессу и позволила вывести ее из круга. А там уж и фрейлины засуетились, подхватили.

Олав стукнул по камню рукоятью секиры.

– Я услышал! Слышал ли круг?

– Да, – откликнулись почти хором главы кланов.

– Тогда скажите свое слово. Гардрен?

– Невиновен.

– Келлог?

– Невиновен.

– Невиновен…

– Невиновен…

Двенадцать голосов, как один. Двенадцать «невиновен» падают в тишину Круга, и внимают Боги.

Эльг скрипит зубами от ярости, но вмешаться не рискует.

Проклятая старуха! Что б тебя Холош прибрал!

– Воля Круга – воля богов. Ты оправдан, Эрквиг. Торсвег!

Эльг поднимает голову.

– Вольно или невольно, ты возвел напраслину на человека. С тебя вира. Отдашь Лейфу то, что он попросит. Здесь и сейчас, при всех, Эрквиг?

Что мог попросить Лейф?

Да только одно.

– Отдай мне брата Ингрид, Торсвег! Я сам воспитаю его воином, чтобы не было больше ненависти между нашими родами.

Вирмане взорвались одобрительным гулом.

Да, такого суда давно не было.

Олав вторично стукнул рукоятью секиры о камень. Звук получился гулким и звонким.

– Да будет так!

Гардрен что-то сказал. Тихо, Анжелина не расслышала, только увидела, как шевелятся губы мужчины. Но Олав заговорил снова.

– Мои люди сегодня отправятся за малышом. А ты, Эльг, побудешь моим гостем до его приезда.

Угроза?

Нет. Все вежливо, все чинно.

Но если с мальчиком что-то случится…

Торсвег это понял. Но поклонился, скрывая ярость.

– Воля Круга – воля богов. Я услышал.

– И боги услышали тебя, – припечатал Олав.

Дальше Анжелина уже не слушала.

Лейф вышел из круга.

Он держался, и замечательно, но… один из вирман загородил его своей спиной, а второй плеснул в сноровисто подставленный кубок немного крепленного вина. И Лейф выпил залпом.

Судилище продолжалось, но Анжелина уже о нем не думала.

Дотащить бы Лейфа до дома… его ноги не держали.

Не от трусости. Но иногда, избавившись от груза на плечах, человек просто падает. Ничего, они будут рядом.

Но первым рядом оказался Эльг Торсвег.

– Доволен, Эрквиг?

Лейф расправил плечи.

– При чем тут это? Так судили боги.

– Ты сам знаешь, что достоин смерти!

Лейф посмотрел чуточку презрительно. Самообладание к нему стремительно возвращалось, да и вообще – кто может привести в чувство лучше, чем старые враги?

– Претензии – к богам.

Эльг на миг замолчал, раздумывая, куда его послали. Получалось – далеко.

– Ты умрешь!

– Лет через сорок – пятьдесят и от старости, пожалуйста, – заказал наглый вирманин. – А ты учти, если мальчишка не будет здесь целым и невредимым, я тебе сам голову снесу.

– Это еще кто кому! – огрызнулся Торсвег. – Не был бы ты трусом…

Анжелина шагнула вперед, бесстрашно встала между мужчинами, которые спокойно переглядывались поверх ее головы. Даже подпрыгни она – и то не достала бы до перекрестья взглядов. Вымахали…

– Любезный Торсвег, вы хотите бросить вызов?

Эльг скривил губы.

– Прикрываешься бабской юбкой?

Лейф смотрел холодно и равнодушно. Даже не на Торсвега, мимо.

– Ваше высочество, я прошу прощения за отвратительные манеры этого человека.

Анжелина повела рукой, словно отметая со своей дороги нечто весьма незначительное. К примеру, Эльга Торсвега.

– Все в порядке, Лейф. Вы не можете отвечать за своих врагов.

– К сожалению, без вашего приказа, ваше высочество, я даже не могу их убить, – поклонился Лейф.

Ему было откровенно плоховато.

Штормило, в ушах словно море гудело, и на ногах он держался исключительно мыслями об Ингрид.

Родная, любимая… я еще возьму на руки нашего сына!

– Приказа не будет, – отрезала Анжелина. – Торсвег, вы…

Неизвестно, что бы она сказала, но тут между спорщиками упала на землю кривоватая тень, словно бы человек стоял на трех ногах.

– Торсвег, ты еще не глава клана, – тихо произнес Бран Гардрен.

Эльг отшатнулся, словно от гадюки.

– Меня признали!

– Кто? Рабы и женщины? Тебе еще отстаивать свое право в Круге, если найдется тот, кто претендует.

Намек Эльг понял.

Вот только не исчезни, и этот некто найдется сию же секунду!

И поскольку ссориться с главой Гардрена на Вирме самоубийц не было (можно и попроще как-то, со скалы броситься, на собственный меч напороться), Эльг Торсвег поклонился и исчез.

Анжелина с искренней благодарностью поглядела на Гардрена.

– Благодарю вас, Бран.

– Я счастлив служить вам, ваше высочество.

И прозвучало это так, что фрейлины даже с завистью покосились на свою госпожу. Им таких слов никто не говорил.

Нет, не так.

Им таких слов никто не говорил – искренне. Вкладывая в них всю душу.

Анжелина оценила, вспыхнула и потянула свою свиту прочь от судилища. Сегодня они отдыхают. Заслужили.

В покоях, отведенных ее высочеству, было тихо и спокойно. До поры.

Потом дверь скрипнула, и внутрь вошла Тира Эллейг. Поклонилась, подумала, и поклонилась вновь. Чуточку пониже.

Анжелина только головой покачала.

Да, манер у девушки и не было, и не будет. Нет на Вирме тех, кто этикет изучает. Может, и к лучшему для острова?

Анжелина представила, как вирманские корабли разворачиваются к противнику, а на палубе вирмане разворачиваются друг к другу в полном соответствии с этикетом. Изящными поклонами, почти танцевальными па…

– Я имею честь атаковать вас, благородный капитан!

– Я имею честь проткнуть вам брюхо стрелой, неуважаемый…

Невольно улыбнешься.

– Проходи, Тира. Что случилось?

– Ничего, вздохнула девушка. Прошла, села на скамью, не зная, что в присутствии принцессы это – честь, почесала кончик носа. – Ваше высочество, а как у вас девушка может сказать мужчине, что тот ей понравился?