- Сначала мне нужно увидеть этот прибор! – потрясла я головой. - Если его достанут, я должна получить к нему доступ!

- Первой? – остро глянул на меня Шерстаков.

И я не выдержала, впервые с момента своего появления здесь, показав зубы по-настоящему:

- А давайте вы не будете кокетничать, господин адмирал? Да, ходят слухи, что кое-кого из своих сильных механиков вы уберегли, но я так же прекрасно знаю, каков может быть их уровень. С этим прибором они вам не помогут – ни первыми, ни последними. Им это просто не по зубам. С тем же успехом вы сами можете вскрыть кожух и любоваться, что там внутри! Шанс понять в нем хоть что-то, есть только у меня. Только! Так какая разница, первой я буду на него смотреть или десятой? И какая разница, юбка на мне при этом будет или штаны?!

После такого выступления я, если честно, ожидала всего. Вплоть до немедленного выдворения вон или даже драки Эльдара с адмиралом – как следствие. Но Шерстаков все равно сумел меня огорошить, не меньше, чем я его:

- Если вы, госпожа Зарвицкая, и в самом деле сумеете разобраться с этим паскудством, я предложу вам возглавить научный отдел в своем ведомстве. В чине своего заместителя. А в юбке или в штанах – на ваш выбор. И буду очень упрашивать вас эту должность принять.

Мужчины охотно и вежливо посмеялись над забавной шуткой, позволившей без потерь разрядить сгустившуюся было атмосферу, но у меня по спине пробежал холодок – слишком уж пристально глядел на меня хозяин кабинета. Как филин, присмотревший-таки себе на ужин достаточно упитанную мышь.

Глава тридцать девятая

Канал внизу, если перевесится через чугунные перила моста, выглядел очень уж обыденно, хотя я бы предпочла для такого момента что-то более запоминающееся. Увы, но шансов на это не было: мутная стылая вода, подернутая мурашками мелких острых волн; гранитные парапеты, зажавшие эту воду с двух сторон с видом суровых старых тетушек, стерегущих легкомысленную племянницу во время прогулки; медленно выплывающая из-под моста баржа с тюками сена. Настолько ароматного, что на какое-то время оно умудрилось забить своим запахом все – и тину с водорослями, и сырое дерево свай под узким выносным причалом, и даже несвежую рыбешку, которую мальчишки натаскали из канала удочками. Для котов, не иначе. Причем котов уже сытых и переборчивых, поскольку подъели те далеко не все, разбросав вокруг остатки. К ним теперь бочком подбирались не слишком наглые, а, может, тоже не слишком голодные чайки – каждое движение длинных удилищ двух белобрысых рыболовов заставляло их резво отскакивать на исходные позиции, в дальний конец деревянного настила.

- Сматывай давай, чего растопырились! – рыкнул на пацанов мужик, управлявший баржей, и те, пусть и неохотно, смотали-таки – после короткой и едкой грызни с упоминанием «всяких там ведмедей» и «сроду таких командиров тут не видали». Все равно уже вечерело, скоро ни зги будет не рассмотреть.

Мы подождали еще пяток минут, пока мальчишки окончательно соберут свой нехитрый скарб и уйдут, баржа притрется к причалу и затихнет, а чайки от всей этой суматохи поднимутся на крыло и, сварливо поорав напоследок, умчатся вдоль канала в сторону Невы. И только потом отклеились от поручня, перестав изображать праздно гуляющих.

- Ну что, доктор, - Эльдар с виду равнодушно мазнул взглядом по неряшливой фигуре Гольтынина – привлекать внимание прохожих, все еще снующих через мост, он явно не собирался. – Показывайте, как и куда вы эту штуку из своего саквояжа выбрасывали.

Тот кивнул, достал из кармана один из голышей, что до этого сам придирчиво отобрал на дорожках сада возле Казачьего собора, взвесил на руке, кивнул с довольным видом и резко метнул в воду:

- Нет, - покачал он головой, проследив за траекторией и любуясь на сочный финальный плюх: - Тогда все же не так далеко было…

И полез в карман за следующим, для новой попытки. А я, глядя на него, вдруг подумала, что допрос в охранке, после которого Гольтынина и отпустили с нами для этих упражнений на свежем воздухе, неожиданно пошел тому на пользу. Жутких тоски и равнодушия, о которых говорил Эльдар, описывая их прошлую встречу, сейчас явно поубавилось, сделав его глаза почти живыми, как это не парадоксально. Похоже, «облегчил душу» в данном случае не совсем метафора, легче доктору стало явно. Пусть даже он и отдавал себе отчет, что просто так, погрозив пальчиком, его никто теперь не отпустит: ответить придется. По полной. Но зато можно уже не трястись каждую ночь в ожидании…

- Да, - полет второго камня устроил Леонида Осировича гораздо больше. – Вот теперь ближе. Разве что нужно чуть левее взять.

- Достаточно, доктор, - остановил его Эльдар, увидев, что тот потянулся за еще одним голышом. – Думаю, этого хватит.

И развернувшись ко мне, уточнил;

- Хватит же?

- А? – встряхнулась я, отвлекаясь от размышлений. – Да, этого вполне достаточно. Особенно если, как вы говорите, прибор не выключали.

- Нет, - подтвердил он мне уверенно. – Там и не понять было, где у него та выключалка. Ровный такой был брусок. Со всех сторон одинаковый. Как брикет мыла. Или даже мыльница, скорей. Только из жесткой резины.

- Резина – это хорошо, - пробормотала я, глядя на воду внизу. – Прекрасно даже…

И еще раз прищурившись на место, где утонул последний камень, тоже полезла в карман, только не за голышами, а за десятком мелких гладких шариков величиной с горох. Лишать Уви всех его датчиков, как в прошлый раз, во время подготовки визита на виллу господина шведского посланника, я не стала. Во-первых, дно канала это все-таки не целый дом в два этажа и с подвалом. Во-вторых, если прибор, судя по всему, надежно упакованный, все еще фонит хотя бы остатками силы, это здорово облегчит его поиск. Ну и, наконец, в-третьих… В этот раз надежда получить их обратно была слишком призрачной, а оставлять маленького помощника инвалидом неизвестно насколько категорически не хотелось. И без того отобранный у него десяток, вернее, дюжина датчиков ставили его на грань нормальной работоспособности.

Нет, кое-какие идеи насчет их возвращения у меня имелись. Была даже приготовлена небольшая корзина с твердым дном,