— Гард… я помню тебя, сын мой. Что привело служителя второго круга в мои покои?

Алкет замялся… в памяти тут же всплыли все слухи, что гуляли насчет служителей, чьим словам о Голосе Эмнаура верховный жрец не поверил. Может, и ему все почудилось? Может, сейчас Борох выслушает его слова, нахмурится… и отправит его в одну из келий — навсегда, пока не придет смерть. Вдруг мелькнула паническая мысль — промолчать. Придумать что-нибудь, принять наказание за причиненное беспокойство, сохранить тайну для себя. Ведь этой беседе не было свидетелей… никто не узнает… Но прошло всего мгновение, и он устыдился своих страхов. Свершилось чудо — и верховный жрец обязан был услышать об этом.

— Я слышал… Голос Эмнаура! — выдохнул Алкет.

— Вот как? — Борох задумчиво погладил подбородок. — Что ж, это действительно важная новость. Пойдем, ты расскажешь мне подробнее.

Он провел Алкета в следующее помещение, опустился в глубокое мягкое кресло, жестом предложил гостю занять невысокий табурет.

— Я был…

— Подожди, — прервал его Борох. — Я буду задавать вопросы. И пусть твои слова будут правдивы. Итак, где ты услышал Голос?

— В келье, в подземелье, отец мой.

— С тобой заговорила статуя?

Это был сложный вопрос, и ответить на него было непросто. Алкет понимал, что от его ответа — и этого, и последующих — зависит ни много ни мало его собственная жизнь. Видимо, есть неизвестные ему истинные признаки общения с Богом, и сейчас жрец проверяет его. Может, именно так жрецы и разговаривают с каждым, кто заявляет о своей связи с Эмнауром, а ответы дают понять, правду ли говорит человек или лжет?

— Думаю, нет, отец мой. Голос шел отовсюду — и от статуи, и от стен… он был словно бы во мне самом.

— О чем ты просил Эмнаура, когда раздался Голос?

— Я просил, чтобы Он позволил мне принять участие в битвах, принести пользу Триумвирату, послужить Империи.

— Хорошо. И что сказал тебе Голос?

— Он… отец мой, я не знаю, что означали эти слова, но Голос сказал, я достоин алого свитка.

— Ты должен был потребовать у меня алый свиток? — В глазах Бороха мелькнуло удивление.

— Нет, отец мой. Не требовать, не просить… только сказать вам про алый свиток. И про то, что я достоин этой чести.

— Что содержится в этом свитке?

— Я не знаю, отец мой. И еще Голос сказал, что алый свиток — это и ноша… и кара.

Верховный жрец шевельнул пальцами, давая служителю приказ замолчать. Затем вздохнул, выбрался из кресла и вышел из комнаты. Вернулся он не скоро, неся в руках небольшой футляр из жесткой кожи.

— Что ж, я верю тебе. Верю, что ты действительно слышал Голос Бога. Никто, кроме меня, не знал о существовании алого свитка, никто лучше меня не представляет себе тяжесть этой ноши. На футляр наложено огненное облако… очень сильное, ловушку делал настоящий мастер. Попробуешь снять его?

Алкет принял протянутый футляр, закрыл глаза, пытаясь ощутить биение вложенной в него магии. Обратное плетение, применяемое для того, чтобы сорвать заклинание противника, требовало немалой силы, но по сути своей было достаточно простым. А вот расплести чужую ловушку было куда труднее. Ловушка ощущалась магом одинаково, какое бы заклинание ни было в нее вложено. Ошибка в плетении — и маг погибнет. Правда, жрец дал подсказку. Огненное облако часто использовалось в ловушках, особенно в тех, что устанавливались в подземельях: вырвавшееся на свободу пламя уничтожало не только неосторожного, но и всех, кто находился достаточно близко.

И все же здесь что-то было не так… постепенно Алкет начал чувствовать узор заклинания, но не мог отделаться от ощущения, что оно исполнено неправильно. Или, точнее сказать, нетривиально. Он мысленно начал строить формулу, расплетающую ловушку, и тут же покрылся холодным потом — его узор не желал соединяться с защитой кожаного футляра, не мог нейтрализовать ее.

Борох терпеливо ждал, наблюдая за мучениями служителя. Он мог бы дать ему еще одну подсказку, но считал, что Алкет должен справиться с задачей сам. Гард считался неплохим магом… несколько чрезмерно усердным в служении, но религиозность — не помеха способностям. Хотя Юрай и являлся верховным жрецом, он с настороженностью относился к религиозным фанатикам, предпочитая людей с трезвым мышлением. Таких, как он сам. Готовых признавать необходимость религии, умеющих использовать ее в своих целях. Хотя фанатики тоже полезны… в определенных ситуациях. Используя их веру, ими легко управлять. Если сейчас Гард справится с заданием, он еще больше укрепится в вере — это будет полезно. Очень полезно.

Тем временем Алкет продолжал битву с ловушкой. По его лбу обильно тек пот, пальцы, бережно прикасающиеся к футляру, мелко дрожали. Вдруг он довольно улыбнулся.

— Я понял, — прошептал он, не открывая глаз. — Я все понял. Заклинание направлено внутрь футляра. Не убить вора… сжечь содержимое. Очень интересная формула. Я могу ее снять.

Он бросил несколько слов, его пальцы начали плести незримую паутину, и нити этого магического кружева идеально накладывались на силовые линии боевого заклинания, гася их одну за другой. Наконец работа была завершена, и Алкет, припав на одно колено, протянул футляр Бороху.

— Я сделал это, отец мой.

Верховный жрец успешно скрыл довольную улыбку, сохранив привычную непроницаемую маску спокойствия. Он лишь приподнял ладонь, словно отталкивая от себя подношение.

— Нет, сын мой, теперь это по праву принадлежит тебе. Открой его.

Крышка снялась легко, и из футляра выскользнул небольшой свиток. Пергамент был выкрашен в вызывающе алый цвет. Алкет углубился в чтение — затем, по прошествии нескольких минут, обратил на Бороха изумленный взгляд.

— Это… это запретное заклинание. «Призыв». Я слышал о нем, но формула держится в секрете.

— Это так, сын мой. Формула открывается лишь избранным.

— И еще говорили, отец мой, что того, кто применит призыв, ждет жестокая казнь.

Борох помолчал, затем усмехнулся уголками губ.

— Сын мой, призыв — древнее заклинание… его создали вскоре после Разлома и поначалу применяли достаточно часто. Но выяснилось, что немногие способны удержать контроль над вызванным демоном. Очень немногие — лишь те кто осенен доверием самого Эмнаура. Или… хотелось бы быть объективным — бывает, что и Эмиал находит среди своих слуг избранника, достойного владения этим заклинанием. Так или иначе, случается, что формула попадает не в те руки. В недостойные руки… как ты знаешь, Гард, боги не вмешиваются в дела людей, они только дают советы. Вершить правосудие — наше дело. И тот, кто без соизволения богов прикоснется к запретному, будет жестоко наказан.

— Вы хотите сказать, отец мой, что Эмнаур в бесконечной своей мудрости возложил на меня некую особую миссию?

Борох пожал плечами.