Элио Ди Рупо партия поддерживает должный баланс между насущной как хлеб модернизацией Валлонии и подлинной солидарностью с простым валлонцем, пострадавшим от «валлонского упадка» и пока неспособного подняться из старой промышленной могилы. Это лучше всех сознаёт Элио Ди Рупо, сын итальянского шахтера и иммигранта. Он не скрывает своего гомосексуализма. Есть немало стран, где одно признание этого факта не позволило бы даже думать о политической карьере. Но не Бельгия. Временами я могу гордиться своей страной. Не скрою, за последние два года появилось немало рассудительных фламандцев, которые доказывают, что Ди Рупо может по желанию перенести свой диктат на Фландрию. Это, конечно, нонсенс. Ди Рупо не только весьма эффективный министр, он опытный лидер партии и при этом невероятно популярен.

Социалистическая партия остается, вне всякого сомнения, самой сильной политической группировкой в Валлонии, а федеральные выборы 2010 года как никогда укрепили это ее положение. Те же рассудительные фламандцы, которые приписывали премьер-министру разного рода оккультные увлечения, не в состоянии переварить, что социализм представляет собой реальную власть на юге страны, единый аппарат, вездесущую машину. Это становой хребет Валлонии. Здесь она сильнее, чем христианская демократия во Фландрии, а все потому, что христианско-демократическое большинство уже полвека теряет почву под ногами.

Когда появилось предыдущее издание этой книги (2005), фламандский социализм уже порядком облупился и с тех пор продолжает рушиться. Во Фландрии партия теперь называется сп.а. (Социалистическая партия — Другие). Вот уже более четверти века ее лидеры: Ван Мирт, а затем Тоббак и Стеварт — пытаются ее укрепить. Устаревшие социал-демократические рецепты постепенного улучшения жизни отверженных — все это уже не работает. Социал-демократам не хватало дальновидности, их противники были не так уж не правы, когда приписывали им «социализм бифштексов». Помимо этого нужно было изгонять старых антиклерикальных демонов.

Так и случилось. Фламандские социалисты последовали нидерландским, немецким и скандинавским образцам. Сохранивший свои секуляристские убеждения уроженец Лёвена Тоббак привлек на свою сторону множество интеллигентной молодежи — выпускников Католического университета своего города. Но настоящему чуду еще предстояло произойти.

Стив Стеварт, повар и бывший хозяин кафе, со своим неподражаемым певучим лимбургским акцентом выдает одну идею за другой короткими, энергичными и общепонятными фразами, на которые нечего возразить — на первый взгляд, очень простыми, на второй — хорошо рассчитанными, на третий — вызывающими к спору; Стеварт, как никто другой оценивший роль телевидения в современной демократии; Стеварт, открыто заявлявший, что он не переносит интеллектуалов и ими, в свою очередь, тоже явно отторгнутый, но тем временем продвинувший в своей политике несколько виднейших интеллектуалов в министры; Стеварт — любимец публики, титан своей партии, социал-демократ до мозга костей, хитро переодетый бойким торговцем. Стеварт никогда не бывает догматиком, редко злится, он одаренный тактик, но не отрицает своих левых идей. Его часто напрямую атакуют за бесплатную раздачу всяческих благ. Так, в своем городе Хасселте он ввел бесплатные автобусные маршруты. Противники обвиняют его в стремлении к дешевому успеху. Ответ Стеварта являет собой образец современного марксизма: активная приватизация диктуется законами рыночной экономики, а то, что я ввожу бесплатные услуги, противоречит законам рынка, а, значит, капитализма. Крик души Стеварта: социализм должен быть приятным для общества, или его не должно быть вообще.

В 2005 году Стеварт недолго думая оставил политику. Я видел социалистов, готовых лопнуть от ярости при этой новости. Стеварт трусливо бросил фламандский социализм в беде, шипели они, раздувая ноздри от ненависти. Им не приходило в голову, что у этого человека могли быть проблемы со здоровьем. Стеварт стал первым социалистическим губернатором провинции Лимбург, и, как и ожидалось, жители Лимбурга очень к нему привязались. В 2009 году он оставил и эту должность. Он не вернулся в политику, но его тень все еще блуждает за кулисами власти. Он доказал, что левые могут одолеть популизм. А то, что левые должны будут одолеть популизм, еще повторится в будущем. После Стеварта фламандский социализм снова покатился вниз. Политики, проявившие свои способности, были без разговоров отодвинуты в сторону. Мнения оставшихся звучали сумбурно и боязливо, им не хватало ни смелой модерновости, ни приятной старомодности, ни радикальности. Кроме того, было неясно, на что же еще направлен фламандский социализм. На финансовый кризис у него не было ответа. На наступление национализма у него не было ответа. На ультралиберальную технократию Евросоюза у него не было ответа. В наши дни у фламандского социализма меньше вдохновения, чем в пустой коробке из-под обуви. Только там, где «красные» отступили за городские стены — в Генте, Антверпене, Лёвене, — они изо дня в день показывают, что эффективное управление и левые взгляды могут шагать нога в ногу. А тут Фландрия, городок с шестью миллионами жителей. Но в этом вопросе меня не переубедить.

СВП. Не думал, что эти три буквы могут когда-нибудь исчезнуть. С 1945 года СВП была во Фландрии синонимом власти. Исключения нужно было искать с большой лупой. Постепенно СВП становилась синонимом власти во всей Бельгии. Противники партии говорили о СВП-государстве. Социалист Луи Тоббак сравнивал Христианскую народную партию, то есть фламандскую христианско-демократическую формацию, с медузой. Профиль нерезкий, со всех сторон щупальцы, никакой твердости. Все эти слова маскируют одно понятие — власть. Христианские демократы всегда протестуют, когда власть в чужих руках. Сами они никогда не правят. Власть приходит к ним сама. Таков естественный порядок вещей. Христианские демократы — это власть.

Я уже отмечал, что христианские демократы управляли нашей страной почти сто лет без перерыва. Их электоральный актив медленно, но верно начал таять. В 1950 году СВП завоевала во Фландрии более 60% голосов, в 1965-м — 50, в 1978-м — всего 40%. Партия делала вид, что ничего не происходит. В 1981 году избиратели одним ударом отбросили партию на отметку 12%. По бельгийским понятиям, это как подземный толчок. Католики невозмутимо приняли в свое правительство либералов и продолжали решать самые важные дела за спиной своих партнеров. Тайный сговор в одной арденнской деревне вышел наружу, название деревни Паупехан стало эмблемой неизлечимой ненадежности фламандских христианских демократов.

В 1999 году СВП еще удалось привлечь на свою сторону каждого пятого избирателя. Немногочисленные избранники, вздыхая, заняли места на жестких скамьях оппозиции — впервые за 41 год. Что же теперь будет! Кто станет управлять страной? Без них? Это состояние длилось еще пару лет, пока до них дошло, что в тайных кабинетах власти они никому не были нужны.

СВП больше нет. Эта партия тоже переименовалась и теперь называется СДиВ (Христианско-демократическая и фламандская). Она образовала картель с