Через пятнадцать минут с кофе было покончено. Колесников понес на кухню поднос, на котором стояла нетронутой порция Архиповой.

– Через двадцать минут – завтрак! Не опаздывай! График, график, режим – залог хорошего настроения, – игриво сказал он Александре.

Через двадцать минут Александра появилась на кухне. Там был накрыт стол: вареные яйца, бутерброды с сыром и какао. Отдельно стояли блюдечки с клубникой. Колесников вынимал горячие тосты.

– Пришла? Молодец, очень вовремя, – сказал он, не оборачиваясь.

– Ага, – прогундосила Архипова и пошла налить себе стакан воды. Когда Сергей Мефодьевич оглянулся, он чуть не опрокинул на себя тарелку с тостами. Архипова стояла перед ним совершенно голая.

– Прости, сейчас полотенце на бедрах завяжу и буду готова, – сказала она, выпив воду.

– Э-э-э, – пробормотал Колесников, отводя взгляд от роскошного женского тела. Архипова была загорелой, только белел след от купальника.

– Ух, я так люблю какао! Вот оно сейчас очень полезно для меня, – Архипова на глазах изумленного Сергея Мефодьевича обернула полотенцем бедра и села за стол.

– Ты что, так и будешь? Так и будешь за столом сидеть? – спросил он, отводя бегающий взгляд.

– Да, – коротко ответила Архипова.

– Понимаешь, это не очень…

– Сережа, ничего не знаю, это у меня такая традиция. Понимаешь, я дома всегда за столом голой сижу.

Колесников растерялся на мгновение, но потом произнес:

– Но дома ты одна, здесь…

– Милый, но черный кофе в шесть утра – это твоя традиция, которая по твоей прихоти стала моей. Логично, что мои традиции должны стать твоими?

– Но, понимаешь…

– Передай мне масло, пожалуйста, – попросила Архипова, чуть наклонясь над столом. Ее грудь коснулась скатерти. У Колесникова покраснела шея.

– Пожалуйста, – сказал он, передавая ей масленку, глаза его смотрели в чашку с какао.

«Так тебе и надо! Будешь знать, как не слышать других людей. У тебя традиции, у меня традиции. Я тебе говорю – ты не слышишь. Ты мне говоришь – я не слышу. Милый, только так можно тебя научить!» – думала Архипова, с удовольствием поедая приготовленный Колесниковым завтрак.

– Ты хочешь еще добавки? – спросил Сергей Мефодьевич, вставая из-за стола. Он почти не дотронулся до еды.

– Нет, спасибо, я плотно поела. Хотя самочувствие такое, что не до еды. Но ты, как всегда, все так вкусно приготовил!

Архипова не спешила вставать из-за стола. Она расположилась вольготно, будто бы на ней была одежда. Колесников метался по кухне, как вечерний мотылек.

– Сережа, да ты присядь хоть на минутку. Мы не выбиваемся из графика.

– Как сказать, – ответил Колесников, – как сказать. Скоро жара наступит, отдыхающие на пляж пойдут. Место занять надо. Или придется ехать на тот, дикий.

– А, где ты загорал на двуспальной кровати?! – рассмеялась Архипова.

– Что смешного? Очень удобно!

– Даже не буду спорить. Удобно и весело. Кстати, на пляж мы не едем.

– Как так? – Колесников даже повернулся к Архиповой, увидел ее груди и опять отвернулся к раковине.

– Мы едем проведать моих знакомых. Когда-то, очень давно, я здесь с дочкой отдыхала. Мы подружились. Я им позвонила, что зайду, когда буду в Анапе. Я тут и московских гостинцев накупила им.

– Гостинцев? Московских, – усмехнулся с превосходством Сергей Мефодьевич, – небось конфет?

– Да, наших конфет!

– Да тут штуки три магазина фирменных. С нашими московскими конфетами.

– Да? – огорченно произнесла Александра. – Я и не знала. Но ничего, я им еще всяких женских подарочков привезла – тушь, маленький крем хороший и такие приятные мелочи. Ну а за конфеты извинюсь. Так что собирайся, адрес у меня есть. Сначала туда поедем.

– Я бы не хотел тратить время на подобное, – хмуро сказал Колесников.

– Придется, – спокойно сказала Архипова, – придется, поскольку это надо мне.

– Может, в другой раз?

– Нет, – твердо сказала Александра, – мы ничего не отложили из твоих важных дел. Почему мы должны откладывать мое дело? Это важно для меня.

Сергей Мефодьевич помрачнел, оттопырил губу и, кажется, даже забыл, что Архипова нарушила все правила и за столом сидит голой.

– Знаешь, отдых – это не просто свободное время. Отдых – это комплекс…

– …мероприятий, – подсказала Архипова. Она по-прежнему сидела за столом и с хрустом жевала тост.

– Если хочешь, да, – Колесников стоял к ней вполоборота, – да, это продуманное времяпрепровождение.

– Вот и я в Москве еще продумала этот визит к своим давним знакомым. Кстати, если ты очень не хочешь со мной ехать или у тебя принципиальное неприятие моих планов, можешь идти на пляж. Я сама схожу в гости.

– Что значит – сама?! Тогда можно все по отдельности делать!

– Представь себе – можно, – подтвердила Александра, – представь себе, некоторые так и живут.

– Мне никогда не был понятен этот образ жизни. Зачем иметь близкого человека, если живешь сам по себе?

– Ну, не знаю. Люди же не могут водить друг друга на поводке. И, кстати, зачем иметь близкого человека, если ты делаешь только то, что нравится тебе? Зачем ты позвал меня с собой, если мы делаем только то, что хочется тебе?

– Ты опять за старое!? – вдруг возмутился Колесников. – Мы уже это обсуждали.

– Ага. И ты сказал, что ты лучше знаешь Анапу, поэтому тебе лучше знать, как мы будем отдыхать.

– Одевайся, иди, – не выдержал Сергей Мефодьевич, – одевайся!

Архипова поднялась из-за стола, сдернула с бедер полотенце и совершенно голая прошла мимо Колесникова.

Когда-то, очень давно, Александра ездила сюда с дочерью. Они поселились в частном секторе, на горе, у маяка. Сняли летний домик у одной семьи. Главой семьи была татик Тамара. «Татик» в переводе с армянского – бабушка. Дедушки (папик) давно не было в живых. Большим кланом управляла татик. Владения семьи были большими: дом бабушки, дом дочери с ее мужем и детьми, дом сына с его женой и детьми. Во дворе бабушкиного дома был огромный стол, и вся семья собиралась за ним. Тут же всегда возникал спор – правильно ли выбрали место для стола. Татик утверждала, что папик хотел стол под орехом, а все остальные говорили, что папик мечтал о столе под старым тутовым деревом. Мол, он и варенье из тутовой ягоды любил, и как она цвела, ему нравилось. Когда Архипова впервые оказалась свидетельницей этого спора, она удивилась. Папик, то есть дедушка, давно ушел из жизни, стол ставили без него и вполне могли обо всем договориться заранее. Свое удивление она высказала вслух. Татик засмеялась:

– Мы так живем – нам надо что-то выяснять, о чем-то спорить и обязательно не соглашаться друг с другом. Но это ничего не меняет внутри семьи. Мы одно целое.

В справедливости слов татик Александра