маленькую записку. — Он оставил одну и для тебя в спальне. Я проснулся и нашел свою рядом с подушкой. Я ищу его с тех пор. Похоже, он ушел рано утром.

— Почему ты мне не позвонил?

— Тристан… у тебя были другие важные дела, и я знал… я не собирался его искать. Я не прожил ни дня, не зная, где вы, ребята. Все, что я могу сделать, это надеяться, что он скоро вернется, и что где бы он ни был, с ним все будет в порядке. — Он кладет мне на плечо тяжелую руку и неловко улыбается. — Иди, прочитай свое письмо. Тебе стоит его прочитать.

Я поднимаюсь по лестнице с тяжелым сердцем и вижу письмо на тумбочке.

Оно там лежит и просто ждет меня.

Я беру его и открываю, надеясь, что это даст мне хоть какую-то подсказку о том, куда делся Доминик.

Там говорится:

Дорогой Тристан,

Я знаю, что ты сойдешь с ума, когда прочитаешь это и узнаешь, что меня больше нет.

Я знаю, что порой ты будешь винить себя за то, что не смог мне помочь, и я знаю, что именно ты отправишься меня искать.

Из всех, кого я когда-либо встречал, ты самый решительный человек, которого я когда-либо знал в своей жизни. Ты никогда не сдаешься, даже когда кажется, что надежды нет. Ты также никогда не проигрываешь внутреннюю борьбу за то, чего хочешь.

Вот почему я знаю, что именно ты будешь больше всех стараться найти меня.

Я собираюсь попросить тебя об одолжении. Я не хочу, чтобы ты искал меня. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на своей новой семье. Поздравляю с чудесными новостями о твоем ребенке.

Это лучшая новость в нашей семье за многие годы, и она не могла случиться с более достойным человеком. Я также не мог быть счастливее, увидев тебя с кем-то таким чистым, как Изабелла. Когда она смотрит на тебя, я вижу, что она любит тебя.

Я хочу, чтобы вы сосредоточились на этом.

Мне нужен перерыв на некоторое время. Мне нужно найти себя и исправить себя. Пока я этого не сделаю, я не думаю, что смогу быть Домиником, который вам нужен. Я не думаю, что смогу помочь вам так, как вам нужно, чтобы вам помогли.

Я бесполезен для тебя такой, какой я есть. Я бесполезен для любого человека с этой зависимостью.

Словами не описать, как мне стыдно за то, что я сделал с Кэндис и с тобой. Мы не из тех братьев, которые наставляют друг на друга оружие.

Мы из тех, кто поддерживает друг друга. За последние несколько недель было несколько раз, когда я не поддерживал тебя, и тебе не стоило беспокоиться обо мне.

Мне очень жаль.

Я не знаю, как долго меня не будет, но мне нужно идти.

Так что это я на некоторое время отлучился.

Будьте в безопасности.

С любовью, Доминик.

Я смотрю в окно, чувствуя пустоту внутри себя. Он прав, что я буду тем, кто пойдет искать его. Это именно то, что я хочу делать сейчас. Искать.

Он просил меня не делать этого.

Но как я могу с этим согласиться?

Он мой младший брат.

Кэндис проснулась и опирается на стопку подушек. Она все еще подключена к трубкам, но цвет вернулся к ее щекам.

Массимо был здесь немного раньше меня. Она все еще под пристальным наблюдением, и нас все еще предупреждают, чтобы мы не подавляли ее.

Когда я приближаюсь, она одаривает меня доброй улыбкой, но ее глаза полны грусти.

Я уверен, что она знает о Доминике.

— Привет, — приветствует она меня.

— Buonasera principessa,6 — отвечаю я, и она улыбается.

— Ты всегда знаешь, как заставить девушку почувствовать себя принцессой, даже если она лежит на больничной койке и выглядит ужасно.

— Ты не выглядишь ужасно.

— Лжец, я мельком увидела свои волосы. Даже у крыс есть места получше для сна.

Они спутанные и не такие аккуратные, как обычно, но все далеко не так плохо, как она думает.

— Я принесу щетку и разберусь с этим.

— Ты расчешешь мне волосы? — начинает смеяться она. Ее смех слабый, но такой приятный, что мне хочется рассказать свои глупые шутки из прошлого.

Хотя, кажется, сейчас не время шутить, совсем нет. Я смотрю на нее, просто киваю и улыбаюсь.

Я знаю Кэндис в таком состоянии, и то, что могло с ней случиться, подтолкнуло Доминика уйти.

Ему стыдно за то, что он так с ней поступил.

— Заранее спасибо, — бормочет она, и я протягиваю ей руку.

Когда мы смотрим друг на друга, серьезность заполняет пространство между нами.

— Доминик сказал мне, что собирается это сделать, — говорит она, и ее глаза становятся стеклянными. — Он сказал, что собирается уйти.

Когда она это сказала, я помню, что она сказала, когда впервые очнулась от комы. Она посмотрела на Доминика и сказала: не уходи.

Хотя мне показалось странным, что она сказала это, я думал, он просто не собирался уходить в тот день, в тот момент.

— Когда он тебе рассказал? — спрашиваю я, горя желанием узнать.

— Пока я была без сознания. Я вас чувствую, ребята, и были моменты, когда я вас слышала. Он говорил со мной. — Она кивает. — Первое, о чем он меня спросил, это позволю ли я ему говорить. Он не хотел, чтобы звук его голоса расстроил меня. Он сказал, что сожалеет о том, что сделал со мной, что любит меня и что чувствует, что единственный способ найти себя — уйти.

— Он все это сказал?

— Да. Вчера, когда я проснулась, там было письмо. Кажется, я была его последней остановкой. — Она указывает на маленький столик в углу с письмом.

Я отпускаю ее руку и сажусь рядом с ней.

— Я тоже получил письмо. Он просил меня не искать его. Не знаю, как я должен это уважать. Куда, черт возьми, он делся?

— Тристан, может быть несколько причин, по которым Доминик просил тебя не искать его, но я предполагаю, что есть одна, о которой ты не подумал, — отмечает она.

— Какая?

— Ты его не найдешь. Он сказал тебе не искать, потому что ты его не найдешь. Ты иногда недооцениваешь, на что он способен. Он из тех людей, которые могут просто исчезнуть, если захотят, и полностью исчезнуть из виду.

Все, что я могу сделать, это смотреть на нее, зная, что она не может быть более права. Было несколько