моментов в моей жизни, когда я думал о Доминике как о гении. Человеке, который мог творить чудеса и делать невозможное. Он делает это снова сейчас, только для себя.

Блядь, я его не найду.

— Никто не сможет найти его, пока он не будет готов, — добавляет она. — И у меня такое чувство, что мы не увидим его еще очень долго. Он бы не сделал всего этого, если бы это длилось всего несколько месяцев. Я могла бы предвидеть, что произойдет что-то подобное. Это было где-то на горизонте, но я не могла точно сказать, что именно, по моему мнению, он сделает. Я также не ожидала, что окажусь на больничной койке с пулевым ранением близко к сердцу.

Я подношу руку к голове. — Кэндис, мне так жаль.

— Нет, не извиняйся. Я не могу притворяться, что меня это устраивает. Это не так. Я здесь, и я ненавижу больницы. Мне становится тревожно, просто зная, что я здесь, но я знаю, что это был несчастный случай, Тристан. Я знаю, что это был несчастный случай. Доминик даже не целился в меня из пистолета. Полицейские были здесь в тот же день, когда я проснулась, и я сказала им то же самое. Я не выдвигаю обвинений или что-то в этом роде. Доминик тоже с ними говорил. Я думаю, до того, как ты ушел. Я не знаю, о чем они говорили, но он не хотел, чтобы это выглядело так, будто он бежит от неприятностей или пытается избежать тюрьмы.

— Кэндис, я не хочу выступать в роли адвоката дьявола, но тебя подстрелили. Это не может остаться безнаказанным, как бы ему ни было жаль.

— Я знаю, о чем ты говоришь. Я знаю, и я знаю, что если бы я не сняла обвинения, он бы чувствовал то же самое и отбыл бы любое наказание, которое ему было нужно, чтобы исправить это передо мной. Этого достаточно, и именно поэтому я принимаю его извинения. — Слеза течет по ее щеке. — Тристан, я хочу выдвинуть обвинения, чтобы копы искали его для меня. Я лежу здесь и говорю тебе, как будто я спокойна и понимаю, почему он ушел, и так оно и есть. Я понимаю. Но это не значит, что я хотела, чтобы он ушел. В моем письме он сказал мне не ждать его, поэтому я не жду.

Я не мог быть более удивлен, услышав это. Это значит, что она действительно думает, что Доминик не вернется в ближайшее время. Эта мысль еще больше ослабляет меня, и я понимаю, что я в растерянности.

— Нет?

— Нет. Я не могу, — отвечает она. — Я любила его всю свою жизнь, и этот поступок с исчезновением — это то, на что мы не должны иметь ответов. Он написал нам письма в качестве прощального подарка. Что-то, что не заставило бы нас откладывать скорую встречу с ним. Я не могу прожить остаток своей жизни, ожидая и гадая, когда же он вернется. И ты не должен.

Я киваю в знак согласия. — Полагаю, я не могу.

Она снова тянется к моей руке и слегка улыбается. — Живи, Тристан. Будь живым. Будь человеком и люби. Я видела, как ты рушился, когда умерла Алисса. Как будто ты тоже умер. Ты вернулся к нам только тогда, когда встретил Изабеллу. Береги это.

— Я планирую.

Она нежно сжимает мою руку, и ее улыбка становится шире. Но она не касается ее глаз, как обычно, поэтому я знаю, что ей больно. Я знаю, что она глубоко опечалена тем, что Доминика больше нет.

Я расчесываю ей волосы и провожу с ней еще час, а затем отправляюсь домой к Изабелле.

Я нахожу ее в гостиной, перебирающей свои вещи. Мы договорились, что ее вещи будут перевезены сюда со вчерашнего дня. Кажется, все здесь.

Она не взяла много. Это были несколько коробок с ее книгами, фильмами и одеждой.

— Эй, ты должна был дождаться, пока я это сделаю, — поддразниваю я.

— Я думала, что получу фору.

— Я не хочу, чтобы ты что-то поднимала, — я подхожу к ней, передавая коробки, и целую ее в губы и в ее крошечный живот за ребенка.

Она смеётся, когда я это делаю.

— Ты такой милый, у меня еще нет животика.

— Милая, Bellezza, не позволяй никому слышать, как ты это говоришь, — усмехаюсь я. — Я буду целовать свою девочку и ребенка при каждой возможности, так что тебе лучше привыкнуть к этому.

— Я люблю тебя, — говорит она, и мне хочется слышать эти слова снова и снова.

Это будет значить еще больше, учитывая мои планы в рукаве. Я ничего не могу сделать с вещами, которые не могу контролировать. Я также надеюсь, что где бы ни был Доминик, он в безопасности и скоро вернется.

До тех пор я сосредоточусь на том, чтобы сделать эту женщину своей.

— Я тоже тебя люблю.

ЭПИЛОГ

Изабелла

Четыре месяца спустя…

Массимо выходит вперед с нашими обручальными кольцами. Отец Де Лука благословляет мое первым и передает его Тристану.

Я изо всех сил стараюсь сдержать слезы радости, но понимаю, что не могу, когда Тристан берет меня за руку и смотрит на меня с такой любовью. Его глаза полны ею.

Он держит меня за руку и говорит: — Я принимаю это кольцо в знак нашего союза и верности во имя Отца, Сына и Святого Духа.

Тристан надевает мне кольцо на палец, и я ощущаю то переполняющее меня чувство счастья, о котором я всегда мечтала.

Отец Де Лука дает мне кольцо Тристана, и когда я беру его за руку, любовь поднимается и течет во мне. Я просто хочу насладиться моментом и вспомнить сегодняшний день, нашу свадьбу как день, который был одним из лучших в моей жизни.

Я улыбаюсь своему темному рыцарю и вспоминаю день, когда впервые встретила его. Я так ясно помню тот день в парке. Я была расстроена. Я хотела, чтобы моя жизнь изменилась, а потом появился он.

— Я принимаю это кольцо в знак нашего союза и верности, — говорю я. — Во имя Отца, Сына и Святого Духа.

— Я объявляю вас мужем и женой, — заявляет отец Де Лука, и я становлюсь Изабеллой Д'Агостино. Какая замечательная смена имени. — Теперь вы можете поцеловать невесту.

Тристан целует меня, а наши гости аплодируют.

Это была прекрасная свадьба.

Когда мы отстраняемся, я смотрю на людей в церкви, которые пришли поддержать нас. У Кэндис самая