путь мне преграждает река, слишком широкая и глубокая, чтобы через нее переправиться, я думаю, не совершила ли ошибку. Иногда мне кажется, что лучше повернуть назад. Потом ландшафт меняется, дорога становится легче, и я каждый раз решаю, что нельзя сдаваться.

Ближе к вечеру ущелье, которое постепенно становилось все глубже, вынуждает меня зайти дальше в лес, оставив все ручьи позади. Мне не хватает компании бегущей воды, но я должна идти, куда позволяет ландшафт. Когда дневной свет начинает тускнеть и я понимаю, что вечер близок, я поднимаю взгляд. Небо затягивают облака.

С наступлением ночи продолжать путь бессмысленно. Вокруг нет ручьев, вдоль которых я могла бы идти. Звезд не видно. Возможно, я вообще направляюсь обратно к квилетам.

Молюсь, чтобы не было дождя.

Я ищу укрытие. Земля вокруг плоская, негде спрятаться. Я вспоминаю мальчика, игравшего с нами в прятки — того, который прятался под поваленным деревом, — и ищу такое же дерево, достаточно большое и сухое внизу. Найдя подходящее, я залезаю под него и готовлюсь провести еще одну ночь посреди леса.

Я так устала, что сразу же засыпаю. Комары будят меня, и я решаю проверить небо, но оно еще сильнее затянуто, поэтому я заползаю обратно под дерево. Согнув ветку, я закрепляю ее на месте в надежде, что она защитит меня от комаров и, может быть, даже прибавит моему убежищу тепла. Снова заснуть мне не удается.

Рано утром я решаю, что сидеть тут больше нет смысла. Даже если я не знаю точно, куда иду, от ходьбы мне станет теплее и в конце концов я выйду к какому-нибудь ручью. Если повезет, сегодня ночью на небе не будет облаков и я снова смогу определять направление по звездам.

Некоторое время я иду, останавливаясь, только чтобы поесть ягод. Потом я слышу плеск воды. Я направляюсь на звук и выхожу к мутному, медленно текущему ручью. Я иду по его размытому берегу вниз по течению, покуда он не расширяется и вода не становится достаточно прозрачной, чтобы ее пить. Я делаю несколько глотков, потом возвращаюсь в лес.

На пригорке посреди прогалины я вижу знакомые мне листья. Они растут у самой земли мягкими светло-зелеными чашечками размером не больше ноготка, посередине каждого — крошечный белый цветок. Я срываю листья со стеблей так, как учили меня колюжи — чтобы корни оставались нетронутыми, — и, когда набирается полная горсть, ем их.

Иду дальше. Какое-то время мне кажется, что тучи расходятся. Но, подняв глаза через несколько минут, я вижу, что серая пелена такая же плотная, как вчера.

Я далеко от воды. Прошло несколько часов с того момента, как я покинула мутный ручей, и, хотя мне попадались размытые участки земли, других ручьев я не встречала. Земля становится более плоской, кроны деревьев впереди — чуть светлее. Я иду дальше — и в отчаянии вижу поваленное дерево, под которым провела ночь, с той самой веткой, которую я согнула, чтобы укрыться от комаров.

«Что же я наделала?» — шепчу я, обхватив голову руками. Я шла целый день, а вернулась туда же, откуда начала свой путь. Какое помрачение на меня нашло, что я решила, будто смогу отыскать мужа посреди этих диких мест? Я настолько заблудилась, что не могу даже вернуться обратно.

Внезапно я слышу, как трещит гнилая ветка под чьей-то ногой.

Меня не могли заметить, иначе бы уже окликнули. Я прислоняюсь к поваленному дереву рядом. Кладу руки на покрытую мхом кору и сползаю вниз, пока не оказываюсь на коленях. Медленно ложусь.

Опустившись так низко, я оглядываюсь. Стараюсь почти не шевелиться. Так усиленно вслушиваюсь, что сердце грохочет у меня в ушах.

Затем треск раздается прямо за моей спиной. Я подскакиваю и оборачиваюсь.

Это волк.

Его глаза не отрываются от моих Ноздри раздуваются, трепеща по краям Острогонеч ные уши повернуты вперед.

Бежать? Если я побегу, он пустится в погоню. У него длинные ноги, огромные, как блюда, лапы. Он знает местность, а я — нет. Я жду, когда он шевельнется. Если он нападет, мне не спастись. «Уходи, — мысленно уговариваю я зверя. — Здесь для тебя ничего нет. Я всего лишь девушка, которая ищет дорогу к морю. Я не желаю тебе вреда».

Его взгляд невозможно прочитать.

«Отпусти меня, — прошу я. — Пожалуйста. Я просто хочу найти мужа».

Волк отводит глаза. Поворачивает голову и уходит.

Я выдыхаю. По-прежнему не шевелюсь. Жду; когда между нами будет достаточное расстояние. После чего мне нужно будет быстрее уходить отсюда. Куда угодно.

Отойдя лишь на девять-десять шагов, волк останавливается. Оглядывается.

«Иди же, — снова упрашиваю я. — Тебе нужно идти. Где-то далеко отсюда тебя ждут незаконченные волчьи дела».

Он снова разворачивается ко мне. Наклоняет голову и смотрит. Будто прислушивается.

Совсем как Жучка.

Я чуть не смеюсь. Она держала голову под точно таким же углом, когда ей что-то было нужно. Когда хотела, чтобы я пошла за ней.

Но это безумие. Передо мной не Жучка, а волк. Я не могу идти за волком в лесную чащобу. Что происходит, если позволить волку увести себя в лес, рассказывается в старых сказках. Следовавшие за волками глупцы были съедены или встретили иной печальный конец. «Уходи. У меня нет к тебе никакого дела».

Но волк не уходит.

Поэтому я делаю неуверенный шаг вперед. Тогда зверь поворачивается и проходит еще чуть-чуть. Следует ли мне теперь бежать? Волк снова оборачивается и смотрит на меня.

«Что тебе нужно? Что тебе нужно от меня, госпожа Жучка?»

Волк наклоняет голову.

Я настороженно шагаю к нему. Волк поворачивается и тоже делает шаг.

Я едва сдерживаю себя, чтобы не пуститься наутек, но боюсь и того, что случится, если я не пойду за ним. Поэтому вопреки всем сказкам я решаюсь сделать то, что хочет от меня эта Жучка, и молюсь, чтобы зверь оказался скорее Жучкой, чем волком. Держась на безопасном расстоянии, я следую за ним.

Волк ведет меня среди величавых деревьев. Он находит пути, которые лежат не через колючие заросли или болото. Я иду за ним по гребням холмов, обходя неровные каменистые участки. Когда нужно пересечь ручей или речку, волк находит спокойное мелкое место. Это его земля, и он хорошо ее знает. Он никогда не отходит так далеко, чтобы я потеряла его из виду. Когда я отстаю, он терпеливо ждет.

Когда снова наступает ночь, я умираю от усталости и страха. Мы преодолели невероятное расстояние — гораздо большее, чем я смогла бы пройти одна.