– Неужели ты знаешь заклинания магии света? – восхищаюсь я. – Кто бы мог подумать.

Лиловые глаза Сейдж искрятся, на фиалковых губах расцветает улыбка.

– Хочешь посмотреть на магию света?

– Конечно!

Сейдж уверенно вынимает свою волшебную палочку и легко касается ею моего рукава.

– Какого цвета платье тебе хочется? – лукаво спрашивает она.

Мысль о том, что священный чёрный цвет одежды возможно изменить, неожиданно прибавляет мне решимости. Да это крамола! Какой бы цвет выбрать? В моём воображении проносятся самые невероятные, кощунственные цвета, и я со смехом делаю выбор.

– Пусть будет лиловое!

Сейдж тихонько усмехается. Глубоко вздохнув, она закрывает глаза и медленно выдыхает.

Из кончика её волшебной палочки тянется тонкая аметистовая струйка, проникает в чёрную ткань, будто ручеёк, пока всё платье, до последней нитки, не меняет цвет.

– И юбку тоже, – окончательно взбунтовавшись против чёрного цвета, прошу я.

Сейдж весело смеётся и касается юбки волшебной палочкой.

Я кружусь по комнате в удивительном платье – в Гарднерии за такую одежду меня упрятали бы в тюрьму.

– Как я тебе?

– Великолепная мятежница, – отвечает Сейдж.

– А что ещё ты умеешь? – нетерпеливо спрашиваю я.

Сейдж прижимает палочку к своему плечу и вдруг исчезает. Я в испуге подскакиваю, однако вскоре замечаю её глаза, будто висящие в воздухе, и её тело, которое стало под цвет ковра, покрывающего противоположную стену. Лицо Сейдж слабо мерцает, и я с трудом различаю очертания её тела. Но вот мерцание пропадает, Сейдж закрывает глаза и совершенно исчезает.

– О Древнейший, – выдыхаю я, испуганная и изумлённая одновременно. – Перестань. Очень страшно.

Сейдж со смехом возвращается к привычному облику. Она задумчиво вертит в руке волшебную палочку.

– Я могу собрать свет в острый луч и что-нибудь разрезать, – улыбается она. – Даже камень.

– Потрясающе, – ахаю я. – Это может пригодиться.

– Вполне, – соглашается Сейдж.

Она очень изменилась. Расцветающая в ней магия света преобразила застенчивую, вечно погружённую в себя девушку, с которой мы много лет жили по соседству.

Теперь передо мной совсем другая Сейдж. Сейджеллин – маг света.

– Где теперь твои сёстры? – спрашиваю я, вспомнив, что они уехали вместе с Сейдж, когда она передала мне Жезл.

– Они здесь, у амазов, – отвечает она. – Кловер влюблена в этот город. У неё много друзей среди воительниц, и она учится обращаться с оружием. – Сейдж грустно улыбается. – Не знаю, как мне уговорить её уехать отсюда.

Ничего удивительного. Кловер всегда любила поспорить и частенько по малейшему поводу ввязывалась в драку. Я с лёгкостью представляю её с топором в руках. Или даже с несколькими.

– А Ретта?

Сейдж хмурится, вспоминая о другой сестре, доброй и послушной.

– Она скучает по маме Элисс. Её взяли к себе ткачи, о ней заботятся, надеюсь, она тоже счастлива. – Сейдж печально вздыхает. – Я всё равно не могла оставить их в Гарднерии. Их бы обручили с чудовищами.

Финнир ворочается, и Сейдж осторожно перекладывает его, ласково поцеловав в обе щеки.

Малыш прелестный. Пухленький, сонный и очень милый. Неужели и Ариэль была такой же, когда её бросили в клетку?

– Ву трин думали, что я Чёрная Ведьма и пришла сюда, чтобы убить твоего сына. Представляешь?

Сейдж хмурится, а Финнир приникает к матери.

– Какой ужас.

– Как ты думаешь, может здесь быть какая-то связь с пророчеством?

– Не знаю, – почти со страхом признаётся Сейдж. – Все верят, что так и есть, потому что несколько предсказателей видели одно и то же. – Сейдж на минуту умолкает. – И мне страшно. Здесь никто не зовёт Финнира по имени. Они называют его «икарит из пророчества» и обсуждают, как будто он не ребёнок, а оружие.

– Гарднерийцы тоже считают его оружием, – рассказываю я. – И есть в Гарднерии одна… её зовут Фэллон Бэйн. Очень жестокая, её магические силы растут день ото дня. Гарднерийцы уверены, что она – вторая ключевая фигура пророчества.

– Следующая Чёрная Ведьма, – мрачно уточняет Сейдж.

– И она вполне может ею быть, – киваю я.

Сейдж изо всех сил пытается сохранить присутствие духа – расправляет плечи и поднимает голову. Но, услышав мой ответ, крепче обнимает Финнира, уголок её рта вздрагивает.

О Древнейший… какие ужасающие настали времена.

– У тебя чудесный малыш, – мягко говорю я. – Совершенно прелестный. Он как будто усыпан драгоценностями.

Сейдж мимолётно улыбается:

– Хочешь его подержать?

Я киваю и протягиваю руки. Финнир тяжёлый и сонный, его крылья тревожно вздрагивают, когда я беру его на руки. Он удивлённо оглядывается на Сейдж, и я чувствую, как его тянет к матери, словно маленькую луну на орбиту Эртии. Сейдж ободряюще улыбается сыну, и он спокойно устраивается у меня на руках, с любопытством оглядываясь.

– Финнир – очень красивое имя, – говорю я.

– На языке смарагдальфаров означает «свобода». – Её улыбка тает, она смотрит на меня со скрытой болью в глазах.

Я обнимаю малыша Финнира и улыбаюсь Сейдж. Финнир крошечным кулачком хватает меня за палец.

– Удивительно, что амазы пустили его на свою землю. Он ведь мальчик.

– Некоторые традиции амазов мне очень сложно понять, – говорит Сейдж. Финнир начинает хныкать, тянется к матери, и я передаю его Сейдж. – Амазы очень добры ко мне, Эллорен, но я их просто не понимаю. Они бросают своих сыновей в лесу на верную смерть. Как? Почему?

– Верования – страшная сила, – пожимаю я плечами.

– И даже сильнее любви?

– Если верить безраздельно – наверное.

Финнир капризничает и явно собирается заплакать, тогда Сейдж под накидкой прикладывает его к груди. Малыш причмокивает и сразу успокаивается.

– Амазы разрешили ему пересечь границу в уплату старого долга, – поясняет Сейдж. – Во время войны ву трин и амазы были союзниками, и ву трин понесли большие потери. Поэтому теперь ву трин потребовали от амазов вернуть долг – ненадолго спрятать нас с Финниром здесь. Это… особый случай.

– Сколько ты ещё пробудешь здесь? – спрашиваю я.

– Недолго, – качает она головой. – Скорее всего, мы отправимся к ликанам, но это ещё не решено, идут переговоры. Ву трин создают рунический портал, чтобы переправить нас в земли Ной, минуя пустыни, но это очень сложно и требует времени. Когда всё будет готово, мы отправимся на восток.

И Сейдж тоже уедет.