- Анита, рад тебя снова видеть.

Я кивнула и почувствовала, что улыбаюсь. Я тоже была радавидеть Брэдли, но...

- Нам бы надо когда-нибудь встретиться не в обществемертвецов.

Видите, я сумела сохранить хладнокровие, даже пошутить. Ипри этом немножко оттянула момент, когда надо подойти и посмотреть, что там настоле.

Я могла бы отпускать остроумные реплики целый день, лишь быне надо было лицезреть кровавые останки на обеденном столе.

И почему именно вот эти так меня переполошили? Не знаю, нотак оно было.

К нам подошел другой агент. Он был высок, худ, кожанастолько темная, что можно назвать ее черной. Ухоженные волосы острижены оченькоротким ежиком. Агент поправил галстук и одернул пиджак длинными пальцами,которые при каждом движении будто танцевали. Я не из тех женщин, что обычнообращают внимание на руки, но что-то в его руках наводило на мысль, будто онпоэт, музыкант - в общем, эти руки делают что-то помимо стрельбы в тире.

- Специальный агент Франклин, позвольте представить вам ТедаФоррестера и Аниту Блейк.

Франклин пожал Эдуарду руку, но не ответил на его улыбку.Потом обратил на меня свой серьезный взгляд. Кисть у него была намного длиннеемоей, и рукопожатие получилось несколько неловким. Какое-то оно былонеудовлетворительное, будто мы не смогли измерить друг друга. Некоторые мужчиныиспользуют рукопожатие как средство оценки собеседника.

- Вы давно в этом доме, миз Блейк? - спросил он.

- Только что пришла, - ответила я.

Он кивнул, будто это было важно.

- Брэдфорд рассказывал о вас в превосходной степени.

Какая-то интонация в его голосе спрашивала мой ответ...

- Я так понимаю, что вы не разделяете его мнения обо мне, -улыбнулась я.

Он моргнул, будто застигнутый врасплох, потом его плечичуть-чуть расслабились, и едва заметная улыбка мелькнула на губах.

- Скажем так: я скептически отношусь к присутствию наосмотре штатских, не прошедших специальной подготовки.

Услышав насчет "специальной подготовки", яприподняла брови и переглянулась с Эдуардом. Маска Теда на миг исчезла, и всиних глазах этого почти мальчишеского лица проклюнулся природный цинизмЭдуарда.

- Штатских, - повторил Эдуард вполголоса.

- У нас нет табличек, - пояснила я.

- Да, наверное, в этом дело, - тоже вполголоса сказал он, ноуже с некоторой смешливой интонацией.

Франклин нахмурился:

- Я вас рассмешил?

Брэдфорд почти в буквальном смысле встал между нами.

- Давайте осмотрим место, а потом решим, что делать.

Франклин помрачнел сильнее:

- Мне это не нравится.

- Вы уже высказывали свои возражения, агент Франклин, -сказал Брэдфорд, и по его тону явствовало, что молодой агент его достал.

Франклин тоже это почувствовал, потому что еще раз поправили без того безупречно повязанный галстук и повел нас в столовую. Брэдфорд пошелза ним. Эдуард посмотрел на меня вопросительно.

- Я иду, - сказала я.

Когда-то я старалась быть большим мачо, чем полицейские.Меня ничто не могло смутить, потому что я большой и крутой вампироборец. Нопоследнее время мне на все это было наплевать. Я не хотела больше этимзаниматься. Сама была поражена, когда поняла, что мне не хочется здесь быть:слишком много ужасов видела я за очень короткий срок. Я выгорала дотла; аможет, и уже выгорела, только еще сама не поняла.

Страх стянул живот в болезненный узел. Стоп, его надоподавить. Надо отделить себя от той работы, что ждет впереди, или меня стошнит.Я попыталась сделать несколько успокаивающих вдохов, но запах густо обволакивалязык. Пришлось сглотнуть слюну (и тут же об этом пожалеть) и уставиться наботинки. Я рассматривала носки кроссовок, касавшиеся края дорожки на полу, покаузел в животе не ослаб и наступило спокойствие. В груди все еще что-то дрожало,но лучшего мне уже не добиться.

- Вам нехорошо, миз Блейк? - спросил Франклин.

Я подняла глаза, и посмотрела на то, что лежало на столе.

И я тихо сказала:

- Bay!

- Вот именно, - отозвался Брэдфорд. - Именно что"вау".

Стол был из натуральной сосны, бледной, почти белой. Онподходил к цветовой гамме стен и всего убранства и создавал эффектный фон длятой вещи, что на нем лежала. Именно вещи. Дистанция, держи дистанцию, не думайо том, что когда-то это было человеком.

Сначала я видела только кровь и куски мяса. Как рассыпанныйпаззл-мозаика с отсутствующими кусочками. Первое, что я смогла определить, былашея. Виднелся обломок позвоночника, торчащий над мясом. Я поискала глазами голову,но среди окровавленных кусков ничего ей не подходило по размеру. Зато лежаланога, почти целая, только вырванная в тазобедренном суставе. Расчленена она небыла. Увидев это, я нашла еще и кисть, лежащую ладонью вверх с согнутымипальцами, будто держащую что-то.

Я наклонилась пониже, не вынимая рук из карманов, потому чтосвои хирургические перчатки забыла в Сент-Луисе. До чего же непрофессионально!

Наклонившись над рукой, я больше не ощущала запаха, недумала "боже мой, какой ужас". Мир сузился до зажатого в лежащей рукекомка размером с пятицентовик. Я видела, что это. Кисть была с длиннымиухоженными ногтями, некоторые обломаны, будто женщина сопротивлялась...Женщина. Я посмотрела на безымянный палец и увидела обручальное кольцо, с видутяжелое и дорогое, хотя, чтобы удостовериться, пришлось бы пошевелить руку, а кэтому я еще не была готова. Всю эту информацию я фиксировала отстраненно,потому что нашла ключ. Я сосредоточилась и схватилась за это, как заспасательный круг. Может быть, так оно и было.

- У нее в руке что-то есть. Это может быть просто обрывокткани, но...

Я нагнулась так низко, что мое дыхание коснулось кожи, именя обдал мускусный животный запах. И еще от моего дыхания край этой штуки вруке шевельнулся. Он не залубенел от крови и сейчас шевельнулся, когда яподышала на руку.

Я выпрямилась.

- По-моему, это перо.

Я оглядела комнату, пытаясь определить, откуда оно могловзяться. Ни одного предмета животного происхождения в комнате не было, если несчитать канделябра с оленьими рогами.

Брэдфорд и Франклин переглянулись.

- В чем дело? - спросила я.

- Почему вы сказали "у нее"? - спросил Франклин.

- Ногти, кольца. - Я взглянула на остальные части тела.Догадку о том, что это была женщина, подтверждал и размер грациозной шеи. - Онабыла с меня ростом или поменьше.