* * *

Очнулась я уже в других покоях. Точнее Верен снова рывком вытянул меня из сна сразу переходя к делу.

– ты дома, – мужчина сидел на краю кровати. В свете дня его кожа все равно казалась неестественно белой, как и длинные тонкие пальцы с маленькими, но цепкими коготками, – Велесская с посредниками сейчас на площади… Бьер, Витор, Ашка и остальные пленные доставлены драконом из Гэ-Ко к принцу Рэну. Там ими занимаются, но более подробной и обнадеживающей информации я сказать не могу… Тебя считают убитой. Твой брат собирает войска и они уже готовы идти в бой. Думаю, сразу после похорон сей план осуществиться и Майра Велесская по сути дела, одержит победу. Принца и Вэс казнят.

– «Что-о?» – воскликнула я, чем сильно напрягла Верена. Мужчина полностью ощутил на себе и эмоциональный и звуковой порыв.

– мы не смогли их вытащить, прости. Ты сейчас находишься во дворце отца, как я того и хотел, а эти двое сейчас на площади. Через несколько минут приговор будет зачитан и палач совершит казнь.

«Верен…»

Блеск янтарных глаз, ни единой эмоции на лице, но в тоже время полное понимание.

– я понял, – ответил тот, – просто так ты умирать не намерена.

Кровавая дорожка медленно поползла из уголка глаз к носу. Сколько он еще продержится, удерживая меня в таком состоянии я не знала и заставлять его страдать не могла. Все должно как можно быстрее закончиться. Я понимала, что когда Верен меня отпустит, я умру

– не обо мне думай, глупая…

«Ну хоть не дура и на том спасибо» …

Он мягко обхватил меня за талию, придерживая второй рукой за шею и прижимая к себе как можно крепче. Каким бы плохим он себя не считал, для меня он навсегда останется верным другом. Конечно, обидно, что раньше он не показывал себя с такой стороны, но все равно, он мне дорог. Как друг.

Я не поняла, как он смог спустить нас обоих с третьего этажа спрыгнув в окно, я вообще старалась больше не думать ни о чем, что могло ему помешать контролировать мое тело. Он прислонил меня к стене, как тряпичную куклу, сбросил рубашку, штаны тут же полетели куда-то в канаву и, представ во всей красе внезапно начал обрастать шерстью. Постепенно, шерстинка за шерстинкой угольно черного цвета покрывала каждый дюйм его тела, которое менялось, удлинялось и в итоге обзавелось копытами, хвостом и прочими конскими атрибутами. Интересно, испытывает ли он при этом боль? Я почувствовала только нервное дерганье по всему телу да непонятные тянущие ощущения в области таза и шеи.

– «Верен,» – обратилась я уже к коню, – «я должна дойти»

«Я понял тебя, женщина».

* * *

Ревущая толпа требовала казни. Они злились. Пробираться сквозь людей было тяжело, но Верен вел меня не смотря на появившуюся головную боль и кровь, сочащуюся теперь уже из ноздрей. Я чувствовала, как ему плохо. И он знал об этом, виня себя за то, что позволяет мне видеть себя слабым.

– «Эллин» – сказал Верен, – «я разделю нас постепенно, медленно, иначе от боли сойдем с ума оба. У тебя будет несколько минут перед тем, как ты покинешь этот мир. Используй их с умом»

– «спасибо» …

– куда прешь, девка… что? – мужчина, разозлившийся на то, что ему наступили на ногу, резко развернулся, готовый дать хорошую затрещину, но сходство увиденной дамы с принцессой резко охладило его пыл.

Раскат грома, предвестника беды, взмах черных крыльев огромных тощих ворон, падальщиков, жаждущих бесплатной наживы. Они сидели на крышах, насестах, козырьках. Они ждали. Как и люди.

Увидев принца, яростный гнев пронзил сознание на сквозь, что еще больше задело Верена от переизбытка моих эмоций. Сломанные руки, неестественно загнутые в локтевых суставах, отломанный рог, нагнаивающиеся раны по всему телу, кровоточащие глубокие порезы и ожоги. Избитый, явно чем-то опоенный он попытался дернуться, но тут же получил очередной удар.

Все повторилось. Толпа ликовала.

Как сцена из прошлого.

Я сказала, что его ненавижу, но это не так. Все это время я обманывала сама себя, отгоняла пугающие мысли, скрывала правду всеми силами и пыталась оправдать свои и его чувства, полностью уверенная в его ненависти ко мне. Я люблю его. И он этого не знает.

Все так просто.

Небо заволокло черной массой туч, словно стихия была недовольна, она возмущалась раскатами грома, разделяла небо пополам озаряя землю градом молний и ветряным затишьем перед безмолвным ураганом.

Все молчали, как и тогда.

Земля, сухая и покрытая дорожной пылью, наконец получила долгожданную влагу. Дождь начался внезапно, накрапывая с каждой секундой все быстрее.

Принц сквозь боль обернулся на Вэс.

Я знала, что нужно сделать. Подойдя на достаточное расстояние, я спотыкалась, боялась, что не успею, боялась, что не смогу…

Палач обнажил лезвие.

«Сейчас…» – взмолилась я сквозь подступающие слезы.

Я чувствовала, как Верен силой собственной воли поднимает мою руку вверх, как с губ моих слетает долгожданное и такое желанное слово…

– Замена!

Лезвие обреченно дрогнуло и опустилось.

Верен плакал. Но не по собственной воле, теперь мы делим чувства пополам – он плакал за меня, что еще больше его раздражало, так как коню это в принципе не свойственно и непривычная влага застилала глаза мокрой пленкой мешая ориентироваться. Облокотив меня на себя, он последним усилием заставил подняться меня на помост управляя моим телом среди тишины нависшей над площадью. Люди не понимали, они озадачены.

Они узнали.

«Она жива» … – тут же эхом разлетелось с дуновением ветра, – «это принцесса…обман?»

– Замена! – простонала я сквозь раздирающую боль и слезы, – замена…

Мой брат стоял позади отца на должном для таких церемоний месте. Он видел меня, как и отец. Узнали оба, испугались… Я еще никогда не видела столько боли в их глазах. Брат тут же подался вперед, пытаясь понять, что происходит. Его глаза были красные… почему? Он плакал? Но почему? Ведь они так меня не любят? Тогда почему?

Сознание Верена покинуло меня окончательно. Снова стало трудно дышать. Велесская где-то здесь, среди толпы, нужно успеть…

– Шалас, – прошептала я рыдая и обнимая его, – прости меня, Шалас. Я так люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю, принц…

Он плакал. Впервые я видела его слезы. Подступающий приступ резко заставил сбить дыхание.

Он понял к чему это ведет, он помнил.

– я тебя тоже люблю, принцесса, – прошептал он давя в себе подступившие слезы.

– Отец! – закричала я что есть силы пытаясь бороться за свою жизнь, – вас обманули! Обманули! Велесская! Отец! Велесская!

Последнее, что я услышала, был ненавистный женский рык и крик брата. Толпа забегала, началась давка, тут же обнажили клинки собравшиеся мятежники, пришедшие следом за своей предводительницей. Но мне уже было наплевать. Я упала рядом с принцем и четко ощутила, как сердце ударом всколыхнуло кровь в последний раз.