Вэс уехала из города как только смогла, точнее ни у кого не спрашивая и убедившись, что мне и принцу больше ничего не грозит, она попросту сменила ипостась и отправилась со всех лап к Бьеру. И раньше бы уехала, да только без ее помощи ни я ни принц уже не очнулись бы.

Верен собрал во круг себя всех девиц против своей собственной воли, видимо магическая сущность найтмара заставляла дев как людских, так и эрровских липнуть к нему как банный лист. Как ни странно, этому несказанно обрадовался мой брат Александр, тут же воспользовавшись минутным затишьем и наслаждаясь долгожданной тишиной после неуемных поклонниц.

То, что у мужчины острый ряд зубов почему-то уже никого не волновало. Верен же от всего этого люто устал, шугал всех женщин, ругался, нецензурно бранился да посылал все к кузькиной маме изредка меняя ипостась ну или прячась у меня пока принц занят. На мой вопрос, почему он опять полностью и надолго не вернет себе обличие коня, был дан резкий ответ – лошади, те же женщины, но еще и с копытами.

Я посочувствовала.

Наконец наступили сумерки. Сев на широкий подоконник, я укуталась потеплее в одеяло, сжимая в руках долгожданную чашку чая и думая о будущем. Дверь тихо распахнулась и Шалас с моего позволения вошел в комнату.

– что делаешь? – устало спросил он подойдя ко мне поближе.

– да так… – ответила я, – думаю…

– о чем?

– о нас…

– и что надумала?

Я не знала, что ответить… столько всего в голове и с чего начать что бы верно донести до него, такого уставшего, но уже не забинтованного принца.

Хотя кое-что меня очень беспокоило. Я так и не совершила запланированный поцелуй хотя бы в щечку, а сейчас вот вообще стесняюсь, заливаясь краской от одной только мысли об этом.

– Эллин, – улыбнулся Шалас усаживаясь рядом на подоконник, – я уже так не могу…

– в смысле? – честно не поняла я, но блеск в глазах принца меня насторожил.

– в прямом.

Расстояние между нами сократилось очень быстро.

Кружка выскользнула из рук, разлетевшись на множество осколков, пролитый чай впитался в дорогой заморский ковер, оставляя темные следы и разводы, но это мелочь, по сравнению с прикосновениями того, кого так сильно любишь. По сравнению с мягким поглаживанием по голове и волосам, с легкой ироничной улыбкой на тонких, но немного опухших от поцелуя губ, блеске в глазах и нежном нашептывании всяких пошлостей на ушко. Прижав к себе, принц с легкостью поднял меня на руки и бесцеремонно бросил на кровать наваливаясь всем телом сверху.

– а как же первая брачная ночь? – возмутилась я, решив сопротивляться хотя бы для приличия.

– а мы просто порепетируем! – ответил принц устраиваясь поудобнее под теплым одеялом.

Через открытое окно резким порывом ветра затушило свечу, образуя полумрак смешавшийся с тонкими, только зарождающимися, еле заметными лучами лунного света. Где-то ухнула сова, просыпаясь перед долгожданной охотой, и ночное небо расчертили множеством перьев огромные крылатые птицы. Они свободно парили в бездонной тишине необъятного простора небесных миров, иногда вспоминая о мирских тревогах, изредка возвращаясь на земную твердь, что бы в очередной раз забрать чью-то жизнь в обмен на свое существование. Как и другие хищники этого мира.

Принц тихо спал ко мне лицом, завернувшись в одеяло и мило улыбался. Ему снилось что-то хорошее, теплое, во сне он тихо засопел, да так сладко, что мед по сравнению с ним горсть песка и соли.

Репетиция прошла успешно.

* * *

Отец пугал меня, это не секрет и всем известный факт, но причина моего страха уже не кроется в прошлом, скорее это мое собственное непонимание ситуации да и его характера. Еще до встречи с принцем в лазарете, я несколько раз пыталась выбраться из своих покоев, но стража службу бдила и сменяла друг друга в разное время. В один из таких счастливых моментов, я умудрялась выскользнуть из комнаты и, наплевав на внешний вид и растрепанность (в следующий раз такого счастья может и не быть) босиком убегала в соседний коридор.

Старые гобелены, огромные, уже позабытые мною картины с изображением членов семьи и ближайших родственников. Все это навевало воспоминания… Запутавшись в коридорных лабиринтах, я было отчаялась найти этот несчастный лазарет (их, кстати, несколько. Делили больных на чистых и гнойных и на инфекции различного типа, что с принцем я понятия не имела и куда бежать не помнила) как в одной из комнат увидела проблески света.

Кабинет отца.

Дверь была немного открыта, свет от свечи мерцал от каждого дуновения ветра, вздрагивал при движении по комнате моего брата и чуть было не потух при громогласном чихе…

– надо бы и мне к знахарке сходить, – сквозь кашель молвил отец, наполняя два бокала красным содержимым, – что думаешь, Александр?

– Я думаю, – несколько раздраженно ответил младший брат, – что сказав ей правду, сделаете только хуже. При чем себе, отец. Если ненависть сейчас контролируема и в ее глазах кроме демонов никто не живет, то после вашего раскаяния ждите нож. При чем не в спину, а сразу в сердце. Как вы себе вообще это представляете?

Взяв бокал, Александр залпом осушил его явно пребывая в плохом настроении. Очень уставший, он тут же сел подле отца и, запрокинув назад голову глубоко вздохнул.

– отец, – немного успокоившись продолжил брат, – она другая! Поймите это наконец. Эта связь оборвалась десять лет назад… Да я бы тоже самое сделал, оказавшись на ее месте!

– ишь, прыткий какой, – всплеснул руками царь, – так же сделал бы! Да ты до армии сопляком был, каких поискать! Твоя мать мне всю плешь проела, что бы детятко ее не трогал да в казарму не отсылал. Какой кошмар, там же нет перины да теплого молочка, тьфу! Аж вспоминать противно, а так хоть мужика из тебя сделал. Да твоя сестра и сейчас из тебя отбивную сделает, не сомневайся в этом. Уличная жизнь – это не то, что доступно нашему с тобой пониманию.

Другая речь, более свободная, раскрепощенные движения, тихий ровный голос… даже какой-то мягкий при этом. О чем я должна знать? Что произошло такого, что они оба знают и молчат при этом? Хотя почему они вообще должны мне что-либо говорить, я действительно больше не принцесса, только кровные узы указывают на мое положение в этом обществе. Почему царь ведет себя иначе? И не только с принцем. Даже прислуга, гонимая его приказом и грозным голосом его ни сколько боялась, а просто уважала, выполняя любое поручение…

Я помню ту ненависть в глазах, когда меня привели к нему перед тем, как отправить к эррам. Как он смотрел на меня, как злился и был раздражен, как не смел прикоснуться ко мне, словно я что-то страшное, грязное… Напоминаю о маме?

Так почему сейчас он постоянно приходит к моей двери, но заходит лишь изредка, понимая, что его шаги я узнаю в любом случае? В чем я ошиблась? Он меня стесняется или боится? Ненавидит или не выносит на дух?