Бедолага «Пчёла» застонала всем набором корпуса, каждой его составляющей, и с противным скрежетом начала сползать куда-то задом… Удар был настолько жёстким, что аж все системы потухли и нейросоединение отключилось. Мурашки табуном по спине, потому что если такое случается – конец. Без энергии это корыто никуда не полетит, да и сама я долго не протяну.

В голове в тот момент бился раненой птицей один вопрос – как?! Как такое возможно?! Ведь делала всё по науке, и тем не менее словно бы камнем рухнули вертикально вниз. Но я точно знаю, что снижалась по достаточно пологой траектории и с просевшей ниже горизонта кормой. А при таком приземлении нас должно было, как минимум, сначала приложить этой самой кормой о поверхность, а потом ещё на брюхе тащить по инерции вперёд: скорость-то вроде немаленькая была… Хорошо, если б не кувыркало до кучи, но от этого подушка антиграва должна была уберечь.

Ответ один: мне видимо «везёт» больше, чем другим. И с этим не поспоришь. Получилось ведь и теперь: «Пчёла» сползает куда-то, буквально падает опять. Продолжалось это примерно несколько секунд, а потом новый удар – последний, как оказалось, – и машина наконец замерла.

Я лежала и боялась вздохнуть. Чего ждала? Не знаю. Может, очередного чуда. И что самое странное, дождалась. Где-то что-то щёлкнуло, зажглись индикаторы, загудела система жизнеобеспечения, и машина плавно приподнялась на антиграве, чтобы потом снова опуститься на днище.

Удивительней всего было другое. Для начала скажу, что, немного придя в себя от шока и сообразив, что в очередной раз умудрилась пройти по грани да не сдохнуть, я не услышала оглушающего воя ветра по ту сторону обшивки летуна. Нет, ветер никуда не делся, просто гудел теперь где-то как бы выше. Вторым невероятным событием явилась целостность корпуса кабины, то есть герметичность не нарушилась. К третьему пункту чудес можно отнести относительную исправность основных систем, то есть ячейки накопительного контура все до единой были в рабочем состоянии. Правда, энергии в них осталось не сильно много, процентов тридцать от полного заряда.

Ну и напоследок можно упомянуть работоспособность модуля жизнеобеспечения. А ведь в момент удара мне показалось, что несчастная «Пчёла» вот-вот развалится на куски. И если после этого падения мне кто-то скажет, что на самом деле чудес не бывает, плюну в глаз. Вот честно. Потому что лично убедилась: бывают.

Глянула на часы. Снаружи темень, но это понятно: тучи такие тёмные, что свет местной звезды их просто не пробивает. Но за бортом ещё день должен быть. Буря катала меня часа четыре всего, стандартных в смысле. По идее, не должна была сильно далеко утащить.

Наружу лезть, естественно, сразу не стала, хотя очень хотелось. Во-первых, не знаю где нахожусь, во-вторых, непогода ещё не прекратила своих издевательств, ну и в-третьих, чего я там увижу в темноте-то кромешной? Нет, понятно, что специальные фонари скафандра могут обеспечить некоторую видимость, но при свете дня всяко лучше разбираться как с изучением неисправности, так и с возможной угрозой.

Подобрала с пола вылетевший из шкафчика контейнер с харчами и соорудила быстрый перекус, а потом, сняв скафандр и поставив его на штатное место, завалилась обратно в ложемент спать. Отдохнуть просто необходимо. Гравитация продолжает давить, и чем меньше я буду находиться в вертикальном положении, тем больше шансов хоть немного восстановиться. Как говорится, если хочешь поработать, ляг поспи, и всё пройдёт.

Глава 22

Вот только сон ещё долго потом не шёл. Всё думала и пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Ведь то, что не убилась при падении, ещё ничего не значит. Буря пёрла очень быстро. По сути, невольно пришлось двигаться вместе с ней и с её скоростью. Даже предположить не берусь, как быстро тащило. К тому же продолжалась вся эта катавасия достаточно долго по времени.

И оно бы ничего страшного, если б всё это время не приходилось насиловать двигатели «Пчёлы» для удержания высоты на максимальной тяге, щедро тратя невосполнимый вне Пскова запас энергии. А это значит, что даже будь у меня всё в порядке с двигателями, вернуться обратно не хватит ресурса по энергии. Но утверждать не стану. Может, если двигаться эконом-ходом, хотя бы до зоны уверенной связи с Псковом в натяг…

Блин! Не о том думаю. В первую очередь стоило бы поразмыслить о том, что двух двигателей нет. Ну ладно, один всего лишь половину тяги потерял. Так и что? Для меня это всё равно что нет, а потому снова взлететь не судьба. И даже выжившая антигравитационная подушка не поможет. Она всего лишь компенсирует избыточный вес самой машины и возможного груза. Но непосредственно взлёт и, самое главное, поступательное движение производится посредством реактивной тяги. А её, в свою очередь, выдают на-гора именно двигатели импеллерного типа.

Эх!!! И что особо обидно, никто даже искать не станет. Подумаешь, новичок сгинул. Всего-то?! Можно сказать, обычная судьба «мяса» на Экзотте. Так что теперь хочешь не хочешь необходимо определяться, что самой делать. Идти пешком? Ха-ха три раза! Очень смешно. Я ведь даже не знаю, в какую сторону шлёпать. Пока не знаю. Карта планеты в навигаторе, слава богу, есть, но это тоже не панацея. Компас гавкнул ещё в полёте, и точное местонахождение определить не получится. Придётся определяться по косвенным признакам, а я в этом не сильна. Да и в базах знаний это вряд ли есть. Разве что по местному светилу смогу определить стороны света, и, собственно, всё.

В любом случае, до полной распаковки третьего уровня ещё два дня, про четвёртый вообще промолчу. И всё равно сомневаюсь. Ну не принято в наше время определяться на местности по древним ручным приборам. Особенно если вспомнить, что на планетах практически не живут. Короче, в этих знаниях необходимости нет: везде техника выручает. Ну ладно, предположим, найдутся в базах подобные знания. Приборов необходимых как бы тоже нет, и взять негде. И даже если случится очередное чудо и я буду точно знать, где нахожусь, ничего мне это не даст. Без летуна не выжить.

Итак, вывод: нужно ремонтировать машину. Однако тут всё упирается в запчасти. Хотя навскидку одна идейка есть. Маленькая такая. О чём речь? Да всё о том же. Чувак, который проектировал машину, был гением. Впрочем, почему был? Может, и сейчас где-то здравствует. Но речь не о нём. Просто я подумала, что двигателей на летуне четыре. Что